– Пелле, да, – закивал Конрад.

Он огляделся, словно желая убедиться, что за ним никто не подсматривает, потом выпустил одну палку и покрутил пальцем у виска.

– Одно время он жил неплохо. Сейчас, как я слышал, он в закрытом заведении в Эстерлене… А может, в Истаде или Симрисхамне…

– А Анн-Луиз?

– Работала кассиршей в Мальмё. Пока не ослепла.

– Ослепла?

– Сахар, – кивнул Конрад. – Сахар забрал у нее зрение. Может, она и не совсем слепая, но ходит, как говорят, в темных очках и с собакой. Я слышал, она переехала в Треллеборг, когда дети выросли.

– У нее есть дети?

– Двое, дочь и сын. Очень толковый мальчик, возит грузы на судне между Истадом и Треллеборгом.

– А брат? Как, говорите, его зовут?

– Его звали Свен-Йоран.

– Звали?

– Он был фотографом. Его снимки печатались в газетах, устраивались даже выставки. Увеличенные фотографии – ведь это не настоящие картины. Всего лишь фотографии.

– И что с ним случилось?

– Да все то же.

– То есть? – не понял я.

Конрад снова огляделся, прислонил вторую палку к стене и сделал движение рукой, как будто наливает рюмку.

– Он пил. – Старик доверительно понизил голос.

– Пил?

– Да, потерял работу и все остальное… Потом вылечился, но снимать больше не мог. Нашел место в Треллеборге. Его там видели с метлой.