— Как думаешь, что сегодня произойдет? — спросила Юлия, усаживаясь на стул на верхней палубе и глядя в сторону тьмы и делая глоток горячего взвара.

Константин только пожал плечами и принялся раскуривать трубку. Сейчас, когда выдалась спокойная минутка, можно, не торопясь, посвятить немного времени этой вредной привычке.

— Понятия не имею. Если они не придумают ничего нового, то отобьемся, — выпуская кольцо в сторону тьмы, которое тут же унес легкий прохладный осенний ветерок, заметил Воронцов. — Людей у нас достаточно, боеприпасов тоже. Но мне кажется, они не повторят ошибку, они придумают что-то нехорошее. Знать бы что?

— Орислав, пока ты валялся без сознания, пытался увидеть грядущее, — продолжила боярыня, — и ничего, говорит, все словно в пелене. Ему это очень не нравится, кто-то вложил немало сил, чтобы заблокировать его умение. У него плохие предчувствия.

— У меня тоже, — произнес Константин, выпуская облако ароматного дыма. — Тьма — сильный противник. Они поняли, что в лоб не пробиться, а значит, придумают что-то другое, и боюсь, нам это сильно не понравится. Возможно, эта ночь пройдет спокойно, а основной удар придется на лагерь наемников и мародеров, которыми твой батюшка командует.

— Не думаю, Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос Орислава.

Константин поднялся навстречу волхву, который, по-старчески кряхтя, выбрался из люка.

— Не думаю, — повторил он. — Сейчас они для тьмы неопасны, ночью в город они не пойдут, как бы нам тяжко не было. У них есть самоходные орудия, но немного, а заряженных светом снарядов всего по два комплекта на ствол. Бомбометов больше, но проблема с зарядами такая же, как у артиллерии. Все решится сегодня ночью, поэтому и дар мой видения блокируют, бросая на это огромные силы, не дать нам подготовиться.

— Есть соображения? — вставая и подходя к перилам палубы, спросил Воронцов. Он достал щеточку и принялся вычищать трубку.

— Нет, — покачал головой Орислав.

— А как бы вы действовали? — поинтересовалась Юлия, глядя на волхва.

— Хм, — задумчиво произнес он, опершись на посох. — Сложный вопрос, боярыня. Орду бы точно не послал, разве что низших, чтобы внимание отвлекли. Наверное бы, ударил чем-то очень сильным, снеся верхний щит, атака с того направления тенями очень усложнит оборону, стрелять по летучим тварям сложнее, чем в прущих прямо на тебя. Но перед этим обрушил бы на нас массовое, дабы выжечь все что внутри, а сразу после этого снес бы барьер и добил бы тех, кто уцелеет, мелкими тварями.

Константин задумчиво посмотрел на Тихомира.

— А ты, сотник, как бы действовал?

Командир гвардии рода задумчиво посмотрел на боярина.

— Я, ваше сиятельство, пожалуй, действовал бы так же. Только немного последовательность поменял. Бросил бы всю мелочь на прорыв, вынудив нас затыкать многочисленные дыры в барьере, и только потом обрушил бы верхний щит, загасил бы «солнца», а дальше так же, как предложил уважаемый Орислав, — эти слова сотнику дались с трудом, — атаковал бы чем-то массовым, убойным, выжигая все вокруг.

— Разумно, — подала голос Юлия.

— Разумно, — согласился Воронцов, — а значит, этого всего враг делать не будет.

Юлия озадаченно посмотрела на Константина, ожидая, что тот пояснит свою позицию.

— А вы правы, — поддержал боярина Орислав. — Мы с сотником подумали и пошли по самому простому пути, противник не дурнее нас, а значит, он подумал точно так же, и решил, что так действовать не будет. Для победы ему нужно что-то очень неожиданное. Уничтожат нас — решат все свои проблемы. Погибнет отмеченный Сварогом, погибнет великая артефакторша, погибнет последний древний волхв — одним ударом разрушается вся коалиция. А значит, враг будет действовать наверняка. Ночь нас ждет страшная. Тот, кто руководит атакой, бросит на нас все, что имеет.