– Эй, мы отлично начали! – крикнул я ему, пятясь от упорно ползущих ко мне мертвецов. – Бер̀и топор̀ и пр̀одолжай р̀убить!

Аркаша был не готов продолжать, поэтому взвизгнул испуганно и забежал обратно в подъезд.

Я обежал скопление мертвецов по большой дуге и рывком выдернул топор из головы упокоенного Аркашей зомби.

– Заур̀кан, не р̀асстр̀аивай меня! – посмотрел я на своего ненадёжного напарника.

– Я не смогу, Дима… – произнёс кавказец, отступая назад и роняя молоток. – Я просто торгую бытовой техникой…

– Всем плевать, чем ты там занимался р̀аньше! – гневно выговорил я. – Бер̀и топор и убивай! Я пр̀иказываю тебе!

Тут что-то изменилось. Взгляд Зауркана ожесточился, а поза обрела твёрдость. Это диссонировало с его выражением лица – он, явно, не понимал, что заставило его обрести решительность и желание убивать. А я понял ещё одно свойство образа Наполеона Бонапарта. Наполеон – полководец, причём очень успешный. Из шестидесяти битв он проиграл лишь двенадцать. И я, почему-то, помню каждую победу и каждое поражение.

Пребывая в задумчивости, передаю топор Зауркану. Тот, ступая твёрдо и уверенно, подходит к ближайшему зомби и наносит неуклюжий рубящий удар по голове. Топора он в руках, как я понимаю, никогда не держал, но даже такого нелепого удара хватило, чтобы упокоить мертвеца.

Серебристый шарик звонко прокатился по асфальту и упёрся в бордюр.

Но Зауркан не собирался останавливаться, продолжив рубить мертвецов.

Только вот, за следующих зомби больше ничего не дали. Досадно, но я и не ожидал, что будет легко.

– А ты боялся! – ободряюще похлопал я Зауркана по плечу.

Дядька выглядел опустошённым. Воздействие приказа прошло, поэтому бедолага смотрел теперь на дело рук своих и искренне недоумевал от того, что вообще оказался на такое способен.

– Итак, посмотр̀им, что у нас тут есть… – собрал я шарики.

Вглядываюсь в шарик, добытый Аркашей, позорно бежавшим с места знаменательной битвы.