Ехать тут два километра – гр̀он-мэр̀ по выходным пешком на Гавану ходит. Ну, то есть ходила. Сейчас это будет очень опрометчивым решением – гулять по городу пешком и без оружия.

По улице Наличной на Шкиперский проток, после чего сворачиваю в арку. Во дворе практически нет машин, видимо, не послушались соседи, рванули все прочь из города.

Я тут поразмышлял немного. В Питере оставаться безопаснее. В пригороде сейчас целая прорва людей, с машинами, с вещами, а тут спокойно и тихо. Кто-то, конечно, морем ушёл, это обязательно, но, так получилось, что у меня нет яхты. Да и человек я, сугубо, сухопутный.

И что я надумал-то? А то, что мы сейчас на острове. Потому что этот район буквально Василеостровский. Будь я на месте городских властей, я бы согнал всех жителей на Васильевский и соседние острова, а мосты подорвал к чёртовой матери. Сообщение с окружающим миром только посредством барж и кораблей, а по берегам поставить крепкие полки, чтобы отстреливали зомби на том берегу. Так и победили бы.

Но это я. Что творится в голове у администрации – это большой вопрос. Возможно, они пытаются удержать остальные районы, что я искренне не понимаю. Центральный уже потерян, несмотря на то, что действовать начали очень оперативно, а за остальные можно даже не переживать – точно не удержат.

На чём я основываю свои утверждения? А на том, что укус зомби – это верная смерть в течение короткого времени. Один зомби может покусать несколько людей, а потом эти люди убегут, скроются, спрячутся… чтобы выйти к людям минут через пятнадцать-двадцать, но уже с иным содержанием в безнадёжно мёртвой голове. И всё повторится.

Даже по моим прикидочным расчётам выходит, что всё очень и очень плохо. Нет такой силы, которая способна удержать город, когда зомби буквально везде. Ну, почти везде.

И самое странное – я ещё не видел ни одного полицейского или военного. Где они все?

Паркуюсь у подъезда.

Выхожу из машины и оглядываю двор. Люди есть, не зомби, но трупы никто ещё не убрал. На лавке у подъезда сидят пятеро.

– Э, парень! – позвал меня один из них.

Смотрю на него внимательно. В мотоциклетной куртке, в хоккейных перчатках, рядом лежит мотоциклетный шлем. К лавке прислонена обитая алюминием бейсбольная бита. Я видел этого парня среди стихийной дружины.

На земле за лавкой пустые бутылки из-под пива и водки. Да они тут нахерачиваются!

– Чего хотел? – спросил я у него.

– Пожрать закупил, да? – усмехнулся бухой «мотобейсболист». – У нас уже кишка кишку давит.

– Это не для вас, – ответил я.

– Э, сука-на! – резко вскочил этот тип. – Мы тут район защищаем-на! Ты что, сука, не благодарен нам?! Не уважаешь нас?!

– Не благодар̀ен и не уважаю, – честно ответил я. – За то, что вы убили зомби? Я и сам такое могу.

– Ну, всё, ты попал, клоун! – решительно пошёл на меня «мотобейсболист», хватая свою биту.

Он, зачем-то, отвёл левую руку назад, что меня очень сильно насторожило. И не зря, потому что я увидел за его спиной едва видный всполох пламени.