Зато это ультимативное оружие, старый-добрый ядерный фактор сдерживания, который может выселить любых суперов с любой местности. Бабушка – сложный человек, тяжёлый в общении, но теперь с ней буду вынужден считаться не только я, ха-ха…
Оглядываюсь назад, на Кронверкскую набережную и на Военно-исторический музей артиллерии. Вообще-то, надо заглянуть и туда тоже, потому что там тоже есть оружие и, как говорит бабушка, рыцарский зал, но там не так много оружия и брони, как в Эрмитаже. В артиллерийском музее больше архаичного огнестрела, который работает на чёрном порохе, чем холодного оружия. Но главный фактор – военно-исторический музей артиллерии находится в зоне нашего влияния, а вот Эрмитаж в зоне контроля суперов. И если мы не успеем вовремя, то там всё будет украдено до нас.
Эх, а ведь там, за зданием, находится наша позиция, где, теперь уже навсегда, застыли «Коалиция-СВ» и «Мста-Б». Богини войны…
А ещё дальше на северо-запад расположен Ленинградский зоопарк, где мы дислоцировались. Сейчас там полно пустых ящиков, брошенная экипировка, снаряжение и прочие атрибуты, которые не удалось вывезти. Возможно, если покопаться, можно найти боеприпасы и ещё чего-нибудь полезного, но сейчас нет времени.
– Надо идти, – вздохнул я.
– Скучаешь по своей временной службе? – усмехнулась бабушка.
– Не то чтобы скучаю, – протянул я. – Скорее, ностальгирую. Пусть было тяжело, зато мы занимались полезным делом, а не думали исключительно о своих задницах, как сейчас…
– Лучше было бы, если бы вы победили… – сокрушённо произнесла бабушка. – Действительно, чего мы стоим? За мной. Внучок, надевай маску и сразу же закрывай рот. Не хочу слышать твои разглагольствования о правах мужчин и женщин.
– Не обещаю, – усмехнулся я и снял с пояса маску, но не надел.
Троицкий мост оказался до омерзения пуст – некого рубить, не на ком наращивать могущество…
Вообще ничего нет, потому что всё, что на нём было раньше, заблаговременно убрано или вытолкнуто в реку военными, которые хотели поскорее развести мост. Чувства у меня, на этот счёт, двойственные: хорошо, что не подорвали и можно пройти, но плохо, что не подорвали, потому что по нему могут пройти мертвецы. И обязательно пройдут.
– Нужна машина, блиндированная свинцом, чтобы очистить мост, – вдруг произнесла бабушка, когда мы пересекли мост. – Возможно, подойдёт танк с отвалом для самоокапывания. Умеешь управлять танком, внучок?
– Если он хотя бы чуть-чуть похож на «Мсту-С», то умею, – ответил я. – Откуда знаешь, что на танках бывают отвалы?
– Аркаша вчера подсказал, – сказала на это Агата Петровна.
Аркаша – это, как я понимаю, мой вчерашний знакомец. Видимо, из танкистов или хорошо разбирается в бронетехнике. Я о бульдозерных отвалах на танках только слышал, но ни разу не видел. А вообще-то, на танках стоит противорадиационная защита, предназначенная для защиты от экстремального радиоактивного облучения, поэтому это похоже на выход. Только вот непонятно, как можно вытолкнуть многотысячную толпу одним танком…
– Может, лучше поставить таблички с предупреждением? – спросил я. – И вообще, как-то само собой понятно, что куча мертвецов, лежащая на мосте, появилась совершенно не просто так и лучше бы туда не ходить…
– Я должна разгрести последствия своих действий, – вздохнула бабушка. – Хочешь помочь – помоги, не хочешь – я найду кого-нибудь другого.
– Ладно, посмотрим, – не стал я давать однозначного ответа. – Давай-ка, лучше, разберёмся с актуальными задачами.
Вышли на Дворцовую набережную и направились в сторону Эрмитажа.
На набережной было пусто, что очень подозрительно. Пусть основная масса мертвецов склонна сколачиваться в орды, но есть индивидуалисты, отстоящие от всех остальных, не такие как все, уникальные личности, непонятые гении… Шучу. На самом деле, есть достаточно тупые зомби, которые не могут или не хотят вливаться в трендовое движение, поэтому ходят сами по себе. Их мало, но они есть. И именно они создают ощущение, что мертвецы буквально повсюду в больших количествах.