- Деклаци нету, - загрустил вождь, - потим искать.

Две маленькие лохматые женщины поднесли вождю на плоском камне кусок пригорелого мяса. Он благосклонно тряхнул головой, щёлкнул пальцами. Женщины ловко расчекрыжили кусок на части и с поклонами удалились.

- Жри, - вежливо предложил вождь.

Павел только сейчас ощутил, что вся пещера наполнена дымом, запахом горелого мяса и жира. Везде, где только можно, горят костры, на вертелах или просто на плоских камнях жарится мясо. Племя давно не ело досыта, проще говоря голодало и теперь одуревшие от вида пищи туземцы торопливо готовили кто как мог. Плохо прожаренное мясо исходит паром, шипит остывающий жир. Пальцы обжигает. Недолго думая, Павел поднимает с пола щепку, пытается использовать вместо вилки. Получается плохо. Вождь недоумённо хмыкает – он уже половину принесённого куска съел, а белый человек никак в рот не положит. По его знаку на колени Павлу ложится нож, тот самый солдатский, что изъяли при встрече.

- Спасибо за доверие, главнокомандующий, - абсолютно серьёзно благодарит Павел.

У него тоже подвело живот от голода. Быстро счистил горелое, съел мясо.

- Дырр, - буркнул вождь.

Что за «дырр», Павел не понял. Поднимает глаза, видит, как вождь обеими руками проталкивает в горло кусок мяса размером со свою голову. Громадный рот раскрылся до необыкновенных размеров, шея раздулась, как у питона. Нижняя челюсть в буквальном смысле отпала, то есть опустилась настолько, что голова стала похожа на поставленный торчком чемодан. Павел затаил дыхание, ожидая, что вот-вот чего-то там порвётся и челюсть точно отвалится. Вождь привстал, с усилием сделал трудное глотательное движение, отчего маленькие глазки выпучились необыкновенно, лицо налилось цветом варёной свёклы. Кусок проскользнул в желудок, челюсти схлопнулись, лицо приобрело естественный цвет, глаза вернулись на место. Перед ним появился ещё кусок, ещё, потом здоровенный, как полено, мосол с мясом. Наевшиеся туземцы засыпали там, где ели. Вскоре все племя заснуло сладким сытым сном. Павел не стал ложиться у трона вождя. Осторожно переступая через спящих, пробрался к стене и лёг на свободное место. Уже засыпая, увидел как четверо туземцев закрывают вход большим плоским камнем.

Утро встретило каким-то гавканьем и визгом. Открыл один глаз. Прямо перёд лицом топчутся чьи-то голые пятки, трясётся край шкуры. Павел встаёт, отходит в сторону. Рядом с тем местом, где он только что спал, несколько туземцев разыгрывают сцену из вчерашней охоты. Кроме них и нескольких зрителей, в пещере никого. Большой костёр уже прогорел, угли покрылись тонким слоем серого пепла, по краям на плоских камнях доходят большие куски вчерашнего мяса. Прежде чем отправиться на поиски вождя, Павел как следует закусил, так как в неопределённом будущем другой возможности поесть может и не быть.

Хмурый, как обычно, день начался с дождя. Мелкие капли сыпятся из низких туч, словно песок. Белый песок побурел, валуны блестят мокрыми боками, воздух влажен и свеж. Туземцы, совершенно не обращая внимания на дождь, занимаются мелкими хозяйственными делами: женщины копошатся в шкурах, дети играют какими-то палочками и камешками, мужчины просто сидят, копят силы для новых схваток со свирепым зверьём.

- Эй, Пав! – раздаётся знакомый голос вождя.

Павел оборачивается. Вождь в окружении дюжины женщин сидит неподалёку под плетёным навесом. Павел вежливо кивает, делает ручкой – здрассте, мол, главнокомандующий, а сам с тревогой вспоминает вчерашнюю фразу вождя насчёт праздника своих жён. Он вообще что имел в виду? Подходит, взгляд быстро скользит по маленьким женщинам, что сидят полукругом, по-восточному поджав ноги. Туземных барышень прекрасной половиной здешнего человечества назвать никак нельзя. Лица такие же квадратные, безгубые и носатые. Фигура полностью соответствует главному предназначению – продолжению рода. Ещё ниже мужчин, с необычайно широкими бёдрами и большой грудью. Это естественно, в дикой природе так называемые «тонкие и звонкие» не выживают, потому что не могут часто рожать, кормить грудью и при этом ещё и работать. Худышки с нулевым размером груди – брак, их берут в жёны в последнюю очередь или в качестве прислуги для старшей жены. Толстозадые тётки радостно захихикали, беззастенчиво разглядывая Павла. Он уже догадывался, к чему идёт дело. В диких племенах улучшение породы – самое главное, все остальное неважно. Вождю нужно здоровое, сильное потомство, кто биологический отец несущественно. « Так, это я здорово попал, - подумал Павел, - у этого чудика десяток жён, у его друзей тоже, потом родственники и просто знакомые… Вот влип»!

- Пав! – прервал размышления вождь, - сила подарок дети быки. Ого! Нужно!!!

- Ну … э-э … так сразу… - забормотал Павел, лихорадочно придумывая отмазку хотя бы на время, - в воинской присяге такого пункта нет… твою мать, что ж придумать!

Вождь весело засмеялся, жёны тоже захохотали. Их рассмешили не слова, они ничего не поняли из сказанного. Просто сочетание звуков показалось смешным. Бросилось в глаза, что почти у всех нет зубов. Так, кривые пеньки торчат и все.

- Ладно, ладно, главнокомандующий. Давай подождём до вечера, устамши я, сил нету, - говорит Павел, надеясь на отсрочку.

- Ночь спать, день работа. Работа большая, - рассудительно отвечает вождь. Величественным жестом обводит рукой поляну, на которой собрались все женщины племени. Павел молча садится на деревянный настил спиной к вождю. Ему не до соблюдения правил хорошего тона. Чувствует, как кто-то набрасывает на плечи лохматую шкуру, ловкие руки завязывают тонкий кожаный пояс. От шкуры исходит едва заметный запах дохлятины.

- Спасибо, птички, за заботу, - рассеянно отвечает Павел. Он живо представляет себе предстоящий день, будущую ночь и от увиденного становится не по себе. А тут ещё шкура вонючая!

Слышится странный звук, словно кто-то взял ноту ля пронзительным фальцетом и никак не может остановиться. Аборигены заволновались, многие побросали работу, вскочили и тревожно озираются по сторонам. Удивительный звук становится сильнее, приближается и вот из колючих зарослей выскакивает туземный воин. Дико крича, размахивая руками, мчится не разбирая дороги прямо к пещере. Истошный вопль не утихает ни на секунду, как будто воздух в лёгкие непрерывно поступает из другого места. Одно мгновение все племя наблюдает за странным поведением сородича, потом, как по команде, взрывается криками. Начинается паника, туземцы в страшной спешке бросают все, хватают детей и кидаются к пещере. Суета достигает наивысшего накала, когда раздаётся потрясающей силы рёв, вырванные с корнем деревья летят в разные стороны, как лёгкие прутики. Шум на поляне мгновенно стихает, перепуганные до ужаса туземцы падают на землю…

Погружённый в невесёлые думы Павел совершенно не обратил внимания ни на крик, ни на поведение туземцев. Что ему, цивилизованному белому человеку до смешных проблемок дикарей! Типа «крокодил не ловится, не растёт кокос». Он, конечно, читал в детстве Киплинга о так называемом «бремени белого человека», но даже представить себе не мог, что это пресловутое «бремя» явится вот в таком виде и количестве! И откосить не получается…