Оглушительный рёв прерывает невесёлые размышления. Павел недовольно кривится; снова, что ли, смесь бульдога с носорогом явилась? Ну так прибейте урода, учить вас надо? Раздражённо поворачивается. Боковым зрением видит нечто большое, тёмное и рогатое, что стремительно приближается. Отпрыгивает, перекатывается по земле, вскакивает на ноги. На то место, где он только что сидел, падает вырванное с корнем дерево, второе врезается в навес, опорные столбы ломаются, как спички, строение рушится, сквозь грохот и треск слышны крики раздавленных жён вождя. Павел поспешно отступает под каменный козырёк бокового входа в пещеру, осматривается. На просторной поляне, где только что мирно отдыхало племя американских приматов, разыгрывается страшная трагедия. Никогда ранее не виданное им существо с удивительной быстротой мечется по земле, длинные лапы хватают орущих от ужаса туземцев и разрывают на части. Неведомой твари все равно, кто перёд ней – мужчина, женщина или ребёнок. Она быстро раздирает людей на куски, словно листики бумаги. Вся поляна усыпана оторванными конечностями, головами, раздавленными обрубками тел, песок побурел от крови, застыл страшными твёрдыми комьями, как после обильного ливня. Павел смотрел и не верил своим глазам. В природе нет животных, которые убивают просто так, уничтожают все живое. Строго говоря, термин убийство к животным вообще не применим. Они не убивают, а охотятся, такова природа хищника. Да, волки режут всех овец в овчарне, но это исключение. В дикой природе волк редко бывает сыт, вот и сносит крышу серому, когда вокруг такое изобилие сладкого мяса. Это как у бедняка, который вдруг выигрывает миллион в лотерею и пускается в дикий загул.

Убийство ради убийства присуще только человеку.

Очень скоро на поляне не осталось ни одного живого примата. Тварь остановилась, отыскивая новые жертвы и Павел получил возможность рассмотреть её. Существо двуногое, прямоходящее. Вообще, строение тела явно человеческое, но внешность отвратительна и отталкивающая. Сильно скошённый назад череп на гибкой, покрытой складками морщинистой коже, шея торчит посредине необыкновенно широких и мощных плеч. На макушке топорщатся клочья волос или шерсти, непонятно. Огромные тусклые глаза занимают половину лица, веки набрякшие, словно опухшие, нависают сверху, являясь как бы продолжением надбровных дуг. Из середины лица торчит толстый хоботок носа, нервно дёргается и шевелится. Нижняя челюсть с выступающим вперёд узким подбородком быстро движется туда-сюда, словно чудище пережёвывает жвачку. Руки длиной до колен, больше похожи на манипуляторы какой-то инженерной машины для разбора завалов. Торс бочкообразный, грудь не плоская, а клиновидно сужающаяся спереди. Ноги длинные, худые, на коленях странные наросты в виде шишек. Все тело покрыто бугорками ороговевшей кожи, на сгибах конечностей топорщатся пластинки странной чешуи. Неприятно удивил цвет – фиолетовый с зелёным, ярко контрастирующий с окружающей природой. Что-то неестественное, нефункциональное было в облике неизвестного животного, словно оно родилось в лаборатории сумасшедшего учёного и каким-то образом вырвалось на волю.

Тварь слегка повернула голову, мутные глазищи уставились прямо в лицо человеку. Павел ожидал, что существо немедленно бросится на него, мышцы напряглись, изготовившись к схватке, но чудище продолжало внимательно смотреть. Павлу стало немного не по себе. Он готов был поклясться, что в пустых, ничего не выражающих глазах твари мелькнуло что-то вроде узнавания! Такого просто не могло быть, это уже какие-то игры утомлённого разума. В это мгновение тварь словно опомнилась – длинные ноги сгибаются, отчего зад почти касается земли, тело наклоняется, мощные руки упираются ладонями в песок, голова вжимается в плечи… прыжок!

За миг до того, как тяжёлое тело упало на то место, где был Павел, он прыгнул первым. Тварь успевает среагировать, лапа молнией мелькает в воздухе, кривой палец цепляет кончиком когтя за ботинок, но и только. Павел вскакивает, стремительно бросается в пещеру – где-то там есть узкий проход на другую сторону, приматы использовали его для вентиляции - прыгает ещё и ещё в надежде, что тяжёлое существо не может так же быстро передвигаться, как он. Напрасно. В падении гадина задела башкой за каменный козырёк, больно ударилась макушкой и теперь, захлёбываясь злобным рёвом, бешено кидается за человеком. Павел  уворачивается от длинных лап твари, когти скользят по камням, высекая искры и мелкую крошку, земля взлетает до потолка и сыпется оттуда дождём из песка и мусора. Существо несколько раз сильно ударяется о каменные стены, а они неровные, с острыми углами. Толстая шкура глубоко поцарапана в нескольких местах, из трещин медленно вытекает тёмная, густая жидкость. Тварь останавливается на минуту передохнуть. Выход из пещеры за спиной, человек никуда не денется.

Павел тоже замирает в неудобной позе в узкой нише, куда забрался, уворачиваясь от лап чудовища. Тяжело дышит, со лба капают крупные капли горячего пота, руки и ноги дрожат от непривычного скаканья по камням. Откуда-то сбоку слабо тянет свежей прохладой – там расщелина, но чтобы попасть в неё, надо перебежать на другую сторону и при этом не попасть в лапы бешеной твари. Воспользовавшись короткой передышкой, Павел хочет лучше рассмотреть странное существо. Осторожно выбирается из ниши. Краем глаза замечает тусклый блеск на полу. Кем-то брошенное в панике копьё лежит на расстоянии вытянутой руки. Делает шаг вбок. Теперь до копья можно коснуться кончиками пальцев. Тём временем дыхание чудища выравнивается, тварь неотрывно следит глазами за Павлом, но то, что у человека появилось оружие, ещё не знает – нагромождение камней мешает увидеть копьё. В полумраке пещеры видно не очень хорошо, но все-таки Павел замечает, что при шевелении края ран тускло блестят, словно под кожей хитиновый панцирь. « Или стальной»! – вдруг подумал Павел, уж больно блеск знакомый. Но такого просто не может быть. Конечно, какие именно мутации происходили здесь с животными и людьми, никто толком до сих пор не знает. Самые невероятные сочетания веществ, в том числе искусственно созданных человеком, биологического, химического и другого, неведомого людям, оружия массового уничтожения вместе с радиационным заражением после ядерных взрывов могли породить Бог знает что на этой земле. Тут можно ожидать все что угодно, но живое существо в железном панцире, да ещё под кожей – это чересчур!

Свет в пещере едва заметно изменился, стал чуть ярче. Павел понял, что тварь пригибается перёд тем, как прыгнуть. Пальцы крепко сжимают древко, отточенный наконечник чуть приподнимается, бросок! Тварь прыгает с места, без разбега, тяжёлое тело летит под самым потолком и копьё, словно зенитная ракета, врезается острым клиновидным лезвием прямо в грудь существа. Раздаётся оглушительный рёв, переходящий в визг и хрип, слышен скрежет металла. Тварь падает на каменный пол, по инерции катится несколько метров, древко ломается. Чудище на мгновение замирает на полу, разбросав руки, из груди торчит обломок копья. Павел стремглав бросается напрямик к противоположной стене – где-то там трещина, через неё можно выбраться из пещеры. Боковым зрением видит, что чудище начинает шевелиться. Не осознавая, зачем, интуитивно изо всех сил подпрыгивает так, что макушкой едва не сшибает известковый сталактит на потолке. Ладонь чудища мелькает в миллиметре от ноги, слышно, как крепкая ткань солдатских штанов трещит, разрываемая острыми когтями.

В полёте Павел замечает светлый прямоугольник с неровными краями, кувырком влетает прямо в него. Почему-то ему кажется, что туземное копьё, несмотря на устрашающий вид, не причинило особого вреда твари, поэтому он бежит по извилистому проходу что есть сил. И правильно делает. Чудище одним движением выдирает из груди обломок копья. Из дыры неохотно вытекает тёмная жидкость, с бульканьем и хрипом вырывается воздух. Уже не так живо, но достаточно быстро чудище бросается в погоню за проклятым человечком.Тяжёлое дыхание приближается, бухающие шаги звучат все ближе. От основного прохода ответвляются другие, узкие, ведущие непонятно куда. Павел давно уже не чувствует, откуда дует свежий ветерок и дует ли вообще. В последний момент, когда тяжёлые лапы твари раскрошили камень совсем рядом, он бросается в боковую щель и, обдирая бока об острые сколы, лезет вглубь. Существо кидается за ним, но застревает в узком проходе. Павел тоже останавливается, так идти вперёд нет никакой возможности – трещина сузилась так, что только кошка, и то не очень упитанная, может пробраться дальше. Теснота такая, что даже вздохнуть полной грудью нельзя. Осторожно, чтобы не поцарапать нос, поворачивает голову. Метрах в полутора за спиной, вернее, за левым боком, застряло чудище. Одна лапа безуспешно дёргается туда-сюда, пытаясь достать его, другая упирается в стену, чтобы ещё дальше протолкнуть туловище. Похоже, зря. Тварь так стиснуло в камнях, что шкура трещит, из ран течет густая кровь или что там у неё, горло разрывается от рычания, переходящего в хрип. Глаза, до этого мутные, тусклые, налились чёрным, опасно выпучились, словно вот-вот вылезут на лоб.

Павлу и так трудно дышать, а тут ещё эта бешеная дура воняет нечищеными зубами. От гадкого запаха тошнота поднялась к горлу, желудок как-то странно сжался, словно приготовился метнуть наружу остатки вчерашних харчей. Брезгливо отвернулся, глянул вперёд и вдруг понял, что из щели ему не выбраться! Стены впереди сужаются ещё больше, сливаясь с темнотой. Беспорядочное метание по пещере привело в тупик. За спиной рычит и хрипит чудище. Оно ранено, но насколько серьёзно, непонятно. Нет ни малейших признаков, что здоровье твари ухудшается, то, что хрипит и истекает кровью, ещё не значит, что сдохнет. Постоит, успокоится, сбегает обратно в пещеру подкрепиться останками туземцев, снова вернётся и будет спокойно ждать, пока Павел Андреевич не отбросит копыта. А куда ей торопиться? От таких мыслей Павлу стало не по себе. Как назло, подключилось воображение, живо нарисовало картинку, что начинается землетрясение – маленькое такое – и каменные стены расщелины медленно, но неумолимо, сдвигаются. Или вот ещё: появляются неисчислимые полчища голодных муравьёв или других хищных насекомых. Они мигрируют куда-то там и по дороге, случайно, забредают в пещеру на запах недоеденных аборигенов. Обнаруживают полуживого, ослабевшего от голода и жажды Павла…

Картины жуткой смерти проплывают перёд мысленным взором одна за другой. А тут ещё чудище от натуги то ли дохнуло сильнее обычного, то ли воздух испортило, одним словом, завоняло так, что Павел упал бы в обморок, если б не был зажат камнями. Отвернулся, закрыл глаза, задержал дыхание. Но второпях получилось как-то неловко. Двинулся башкой так, что даже из закрытых глаз посыпались искры. Чуть не взвыл с досады и боли, но вдруг промелькнула одна очень простая мысль – он зажат только до половины, верх груди и голова свободны! Осторожно, чтобы не шваркнуться затылком, поднимает глаза. Выше трещина теряется в темноте, где-то там явно потолок, но места хватит, чтобы встать в полный рост. Поворачивается лицом к чудищу. Оно уже не машет лапой, как раньше, не рычит. Тяжело дыша, наблюдает за человеком, словно думает, что дальше делать? Павел прикидывает на глаз, сколько до когтей, если тварь опять начнёт лапой махать, потом тихонько начинает выбираться из щели. Медленно, не спуская глаз со злобного урода, что только и ждёт удобного момента, чтобы зацепить его, выбирается, где просторнее. Чудище не шевелится, смотрит. Павел поднимает руки, пальцы ощупывают стены в надежде найти выступ. Есть! Правая нога становится на скол, левая упирается в неровность стены. Осторожно, чтобы не сорваться, поднимается. Снова пальцы шарят в темноте в поисках трещины. Поднимается ещё на несколько сантиметров, потом ещё и ещё…

Через несколько долгих минут Павел оказывается на высоте около двух метров. Этого недостаточно, потому что если пойти вперёд, чудище легко достанет лапой. Оно молча наблюдает за манёврами человека, ничего не предпринимая. Видно, понимает, что уйти пока ему некуда или просто ждёт, когда добыча заберётся повыше, а потом свалится прямо в лапы. Павел и сам понимает, что положение у него аховое. В расщелине темно, одно неверное движение и он рискует упасть, переломав руки или ноги. Тогда точно конец. Поднимается ещё выше. Щель здесь расширяется больше. Это хорошо, но, с другой стороны, приходится широко расставлять ноги, чтобы не упасть и в таком виде идти вперёд. От напряжения ноги дрожат, наливаются нехорошей тяжестью, мышцы ноют и постепенно теряют чувствительность. Долго так двигаться он не сможет. От напряжения взмок, даже кончики пальцев скользят, как намыленные.  Медленно, сантиметр за сантиметром, продвигается на высоте больше трёх метров. Чудище уже под ногами, если упадёт, прямо в пасть. Оно по-прежнему молча следит за человеком. Павел добирается до места, где расщелина сужается, но есть проход выше. Подтягивается на руках, снова медленно ползёт по трещине, словно гигантский паук, опускается ниже. Теперь чудище сзади. Оно ещё очень близко, но лапой теперь не дотянется. Остаётся ещё метра четыре, тогда можно спуститься ниже и идти пешком. Ползти верхом нет возможности – щель смыкается, да и сил не осталось. Павел устраивается поудобнее, отдыхает минуту. Оглядывается на чудище и с радостью видит, что голова твари лежит на выступе. Она жива, но явно ослабела от потери крови. Все-таки бросок копья был удачным.

Когда сердцебиение утихло, руки перестали дрожать и пот на лице высох, Павел начал спуск. Едва ноги коснулись земли, чудище взревело дурным голосом и со всех сил рванулось к человеку. Раздаётся треск рвущейся плоти, с потолка сыпется пыль и мелкие камешки. Бешено дёргаясь, чудищу удаётся освободиться из каменного плена, но броситься на человека оно не может. От долгой неподвижности ноги, как говорят, затекли. Тварь падает ничком, пытается встать, но ничего не получается, снова валится. Со злости чудище ревёт благим матом, колотит по земле кулаками, пытается ползти. Ноги нелепо дрыгаются, как у плывущей лягушки, но постепенно чувствительность возвращается и вот чудище уже двигается на четвереньках. Тем временем Павел достиг выхода из расщелины. За спиной нарастает рёв рассвирепевшей твари, а он беспомощно озирается по сторонам, пытаясь определить, какая из трещин ведёт на поверхность. Наконец, вспомнив что-то, громко произносит ругательство, бежит вдоль стены. Не пробежав и пяти шагов, сворачивает. В расщелине темно, тесно, но Павел уверенно бежит вперёд. Задевает плечом стену. На мокрой от пота коже остаётся широкая полоса сажи. Поворот, другой и впереди тлеет светлое пятно. За спиной раздаётся топот, тяжёлое дыхание и хрип. Чудище окончательно пришло в себя и теперь изо всех сил гонится за человеком. Крупной твари труднее пробираться тесной расщелиной, но злоба и ярость придают силы. Осталось совсем немного, ослепительно белое пятно света уже близко. Ход резко идёт вверх, Павел карабкается, цепляясь руками и ногами за все неровности. От неловких движений камни срываются, летят вниз, а оттуда слышится раздражённый вой и рычание – чудище, несмотря на тяжёлую рану, все же догоняет. Павлу кажется, что подъём не кончится никогда, он так и будет вечно карабкаться наверх, напрягая слабеющие силы, как вдруг огромное, ослепляющее облако дневного света сбивает его с ног. Он валится в пустоту, в сияющую пропасть. Удивительное чувство полёта захватывает всего, но через мгновение тяжкий удар вышибает сознание и Павел тонет в темноте…

Очнулся от колющей боли в боку. С трудом перевернулся, привстал. От света заломило глаза, слёзы хлынули потоком. Зажмурился, ладонями закрыл лицо. Взглянул через щели между пальцами. Он сидит на россыпи мелких, и не очень, камней. Вокруг пусто. Медленно разомкнул пальцы. Слабый свет пасмурного дня заставил опять зажмуриться, но рези в глазах уже не было. Проморгался, завертел головой, осматриваясь. Прямо от его ног начинается каменная пустыня до самого горизонта, ровная и гладкая, как стол. Он на склоне крутой насыпи, сзади наверху чернеет дыра. « За мной какая-то гадина гналась! – вспомнил Павел, - и где она»? Вокруг никого, тихо. Поднялся к дыре. Когда до чёрного от копоти отверстия осталось всего несколько метров, видит знакомую голову в клочьях серых волос и лапу. Пальцы сжаты в кулак, между ними камни, земля, рядом валяется выломанный коготь на тонкой жилке. Шкура из фиолетовой стала чёрной, зелёные пятна потемнели. Все-таки тварь сдохла от потери крови, когда гналась за ним.

Сильно заломило в боку. Павел опустил взгляд, увидел тонкий ручеёк крови. При падении распорол бок об острый камень, теперь ноет. Зажал пальцами, но кровь все равно бежит. Тряпок никаких с собой нет, не штаны же рвать на бинты? Тут вспомнил, что на нём ещё болтаются остатки подаренной шкуры. Отодрал кусок, приложил к ране. Оставаться здесь не хотелось. Прикинул, сколько ещё осталось до «хаты» подпольного учёного, выходило совсем чуть-чуть. Правда, получилось, что живёт он среди этой каменной пустыни, что вообще-то странно. Немного поразмыслив, Павел пришёл к выводу, что удивляться не стоит. Все по настоящему умные люди или жили в пустыне, или проводили там довольно долгое время. Наверно, от дураков спасались.

Над каменной равниной гуляет ветер, маленькие смерчи долго крутятся в воронках, словно турецкие танцующие дервиши, вдруг опадают облаком пыли, словно проваливаются в невидимые трещины. Вершина скалы осталась далеко позади, вокруг пусто, уныло и скучно. Павел ожидал увидеть дом фантастической формы, башню или, на худой конец, скалу с причудливой вершиной. Ну, должен быть вход какой-то в подземное жилище учёного чудака! Засомневавшись – а туда ли он зашёл? – достаёт стержень, активирует карту. Нет, все верно, он уже добрался до конечной точки маршрута. Вход, портал, врата или как там ещё, должен быть где-то здесь. В растерянности топчется на месте, глупо таращась во все стороны. Платиновый стержень с активированной картой, словно дурацкая волшебная палочка, зажат в ладони. Несколько минут ничего не происходит. Чувствуя себя полным идиотом, выключает навигатор. Серебристый стержень исчезает в боковом кармане брюк. Локоть неловко цепляет рану на боку, кусок шкуры вместе с присохшей кровью отрывается. Опять больно, опять кровь течет… Ругаясь, Павел зажимает ладонью, бок неприятно щиплет, под пальцами мокро и нехорошо.

- Здравствуйте! – неожиданно раздаётся над ухом.

- Доброго здоровья, - отвечает Павел, занятый раной в боку.

Опомнившись, вертит головой, но вокруг по-прежнему никого.

- Во блин, уже глюки начинаются, - невесело усмехнувшись, бормочет Павел, - скоро ангелы налетят, станут звать на небеса на разные голоса.

- Судя по внешнему виду, на небесах вам делать нечего. Да и рано ещё, - опять звучит тот же голос, - а вот под землю как раз пора. Оглянитесь.