- Да.

- Тогда вот что, Саша. Полсотни вёрст не крюк для бешеной собаки, в смысле, я вполне могу тащить тебя в нору старого муд … чудака. Оставаться здесь нельзя.

- Даже не думай об этом, - после секундной паузы ответил Александр, - я не медик, но кое-что понимаю. Я жив, пока лежу неподвижно, чуть тронешь – все.

- Да что за ерунда…

- Паша! Лучше скажи, ты все понял?

- Понял, понял, все сделаю в лучшем виде. Ты …

Павел осёкся. Недвижимое тело вдруг ожило. Мучительно медленно, словно преодолевая неимоверную тяжесть, Александр приподнялся, опираясь на локоть. Голова чуть повернулась, раздался глухой стон. Блеснул свет на сколах металла, разбитая лицевая панель засветилась багровым цветом и вдруг погасла. Рука подломилась, Александр упал. Бронированная спина ударилась о камни, коротко звякнуло железо, захрустел песок. Мгновение Павел неверяще смотрел на недвижимое тело. Нутром он понимал, что друг мёртв, но верить все равно не хотел.

- Эй, Сашка! – позвал тихонько, - ты что, ты дурака не валяй.

На четвереньках, помогая себе руками, как обезьяна, быстро подобрался ближе, осторожно прикоснулся кончиками пальцев. Конечно, глупо думать, будто через бронекостюм что-то почувствуешь, но ледяной холод ударил по незащищённой коже, словно электроток высокого напряжения. Павел отдёрнул руку, обессилено опустился на землю. « Все, вот теперь точно остался один»! – пронеслось в голове. Рывком поднялся, встал в полный рост. Вокруг кромешная тьма, ни огонька, ни искорки, только ущербная луна щерится с высоты и далёкие звёзды моргают маленькими крысиными глазками. Взгляд невольно остановился на месиве земли, камней и человеческих останков, из которого едва сумел выбраться. Показалось, что холм уже немного просел под собственной тяжестью, вершина осыпалась по краям. Заметил светлое пятнышко. Не отдавая отчёта, зачем и для чего, тупо идёт на свет. Отбросил землю, пальцы касаются холодной стали. Берётся удобнее, тянет. Из земли показывается лезвие солдатского ножа, сжатая ладонь на рукояти. Осторожно, чтобы не сломать, отгибает застывшие пальцы. Клинок острый, как бритва, длиной в локоть, шириной у основания с ладошку ребёнка, покрыт синеватыми пятнами ожогов. Прежний хозяин, сгорая заживо, последним предсмертным усилием успел сжать рукоять.

Через час могила готова. Павел осторожно опускает тяжёлое тело на дно, аккуратно снимает шлем. Последний раз глядит на белое, как мёл, Сашкино лицо. Руками засыпает яму, ровняет могильный холмик. В голову кладёт изуродованный шлем. Молча стоит. Подходит к холму, в котором осталась вся команда «чистильщиков» и стажёры, и совсем недавно был сам.

- Простите, мужики, мне одному не управиться. Лежите уж как есть… - прошептал Павел. Повернулся, зашагал прочь.

Бледная, словно сжатые губы, полоса света появляется на востоке. Павел переходит с бега на шаг, останавливается. Вокруг по-прежнему стылая тишина, на километры простирается серая пустыня. Достал из внутреннего кармана чёрный цилиндр, скрутил колпачок. Указательный палец вдавил кнопку, раздался тихий щелчок. Из маленького отверстия на конце вырвался тонкий лучик и тотчас развернулся веером. Полукруг превращается в прямоугольник, наливается светом, красками и вот перёд глазами появляется цветная карта местности. Павел лёгонько постукивает пальцем по цилиндрику, карта увеличивается в масштабе, условные обозначения становятся крупнее. Посередине бежит тонкая красная линия, изгибается, поворачивает, снова прямо и, наконец, упирается в жирную оранжевую точку. Микрочип в цилиндре проложил маршрут движения, а оранжевая точка – конечный пункт. Павел смотрит на карту, взгляд скользит по красной линии.

- Тьфу, зараза! Ну, зла не хватает… - бормочет Павел.

Экран гаснет, цилиндр исчезает в кармане.

Было от чего разозлиться. Тараканьи мозги навигатора в компании тупорылого спутника ГЛОНАСС проложили маршрут так, что бы человек не поцарапал свою драгоценную шкурку о камешки и чахлые кустики, которых здесь аж полторы штуки на квадратный километр. В результате маршрут, и без того длиной в сорок восемь вёрст, стал больше ещё на полсотни километров. Компьютеру наплевать, что нет еды и воды, ему главное, чтоб идти было удобнее!

- Не-ет, так дело не пойдёт, - пробормотал Павел, опять доставая навигатор.

Поколдовал минуты три над ним. Теперь красная нить пролегла прямо, словно направление главного удара. Павел удовлетворённо хмыкнул, ещё раз внимательно посмотрел на карту. Вообще-то, особенно радоваться было нечему. Маршрут хоть и сократился, но всего на десяток вёрст с небольшим, но теперь предстояло пройти без малого тридцать километров пустыни, затем преодолеть сухой каньон глубиной сто метров, а потом месить грязь почти пятнадцать вёрст по болоту. Разум трезво говорил, что запросто может убиться, достаточно подвернуть ногу и все. Каньон – пропасть, один неверный шаг и конец. Болото кишит злобными, кровожадными тварями, пройти без потерь шансов нет. Но сердце ликовало, кричало и пело, что пятьдесят километров или меньше – это ерунда, десять часов с копейками, бег трусцой от инфаркта для старушки! Павел шумно вздохнул, покрутил головой.

- Да сколько той жизни, мать её! – громко произнёс он и плюнул. – Авось прорвёмся!

Когда-то Мёртвый континент был цветущей землёй с почти идеальными условиями для жизни. Конечно, хватало пустынь и болот, но большую часть материка занимали плодородные равнины, с которых собирали по два урожая в год. В новую страну хлынул поток авантюристов и учёных, великих умников и самых страшных преступников. Все, кто не нашёл себя в старом мире, устремились на новые земли. Здесь уживались все нации, религии, а идеология была одна – свобода. За несколько десятилетий - это мгновение по меркам истории – те, кто был никем у себя на родине, построили удивительную страну, в которой рабство уживалось со свободой, граничащей с анархией, а величайшие научные открытия с религиозным фанатизмом. Весь мир с изумлением смотрел на государство, в котором по странной иронии судьбы полностью воплотился лозунг коммунистов: мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем. На Земле появилась новая цивилизация с другой культурой, искусством и наукой. Очень скоро остальные народы поняли, что они плетутся в хвосте, пользуясь крохами с чужого стола. Новая общность людей, названная по имени первооткрывателя материка, быстро достигла таких высот в науке и технологиях, что мир со страхом и удивлением взирал на чудо, не понимая, как такое могло произойти.

В старом мире рушились прежние идеологии, распадались государства, возникали новые. Противоречия достигали такой силы, что войны вспыхивали с ужасающей силой. Государство за океаном росло, крепло и вот уже ни одно событие в мире не происходило без его участия. Новая цивилизация воплотилась в империю планетарного масштаба, сопротивляться которой становилось все труднее и труднее. Казалось, ещё чуть-чуть и весь мир вынужден будет принять новый образ жизни, новое мышление и даже новый язык. Появилось такое странное понятие, как реальный суверенитет. Вообще-то, суверенитет или независимость, они или есть или нет. Нереальной независимости не бывает, как не бывает и нереального суверенитета, это бред какой-то. Но нельзя же сказать человеку в лицо, что он – раб! Обидится, в драку полезет. В глубине души он понимает, что раб, но сказать вслух ни за что не решится. Так и с государствами. Попробуйте открыто назвать страны старого континента колониями новой цивилизации, какой шум поднимется! Найдутся тысячи профессиональных болтунов – журналистов, писателей, политологов и прочих, которые с пеной у рта и до потери сознания станут доказывать, что это не так, совсем не так. Самоё интересное, что докажут. Ведь они тоже рабы, но высокооплачиваемые и с иллюзией свободы – ездят заграницу, в эту самую новую цивилизацию.