Последствия таких настроений и размышлений были просты. Многие доброжелатели пытались мне втолковать нелепость моего положения среди реальных людей. Предлагаемая программа была проста:
а) Вступление в партию (особенно настаивали на этом сначала начальник ОММИ, затем, после моего перехода на производство, секретарь партбюро в ОГТ.)
б) Любой технический вуз. С моей подготовкой и работой я смогу многое сдавать досрочно и выиграю год или два. С четвертого, а то и с третьего курса возможны инженерные должности, с получением диплома – ведущий инженер или научный сотрудник, руководитель бюро по внедрению ЭВМ в ОГТ. (Примеры на предприятии были, в том же ОММИ один толковый, весьма уважаемый мною парень прошел подобным путем.)
С хорошими работниками у меня хорошие отношения были всегда вне зависимости от того, в партии те или нет. Если бы я захотел вступить в эту партию сам – то не только рядовые члены партии, товарищи по работе рядом со мной – но также иные члены заводского парткома охотно дали бы рекомендацию мне. Но для меня вступление в партию означало приобщение к миру тех самых неприятных мне умозрительных «взрослых людей». Стало быть, это – табу. С изобретательностью, достойной лучшего применения, я придумывал самоотвод.
Я прекрасно понимал, что, будь у меня диплом, то в должности рядового инженера не удержусь. Однако занимать какую бы то ни было, даже самую скромную руководящую должность – это тоже приобщение к миру «взрослых людей». И в этом то же самое табу, и тоже требуется самоотвод.
Известно, посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу. Сумма всех моих самоотводов требовала постоянного подтверждения мотивировками, особенностями поведения и прочего всего такого, что создает особенность характера без прямой конфронтации с обществом вокруг. А попробуйте играть все эти особенности постоянно и при этом постоянно сохранять регулярно подтверждаемый допуск по электробезопасности IV-ой категории до полутора тысяч вольт (от высшей V-ой категории я отказывался сам, так как она давала администрации формальное право назначить меня бригадиром, а я вообще-то не только программировал, но и по технике делал еще кое-что, но «бригадирствовать» не хотел;) затем сохранять допуск секретности и отметку в пропуске, дающую право свободно проходить сквозь проходные нескольких предприятий нашего куста в любое время с 7.00 до 23.00 в любые, в том числе и нерабочие дни. (Начальник чуть было не подписал бумагу на круглосуточный пропуск, но я его остановил. Ночное время – это время повышенной серьезности в промышленности вообще. Лучше не трогать его. Начальник понял, что я имею в виду, и поставил разумные, вполне удобные часы.)
Любой человек, знакомый с работой режимных предприятий, поймет, что мне нужно было над так называемым «образом» хорошо поработать, чтобы и все это себе сохранять, и в партию не вступать, и от вузов держаться далеко в стороне. Так и сложился великолепный, отлично сработанный, очень прочный футляр. Ну что тут много говорить, посеешь футляр… что пожнешь?
ГЛАВА 20. ПОЛУФИНАЛ
Во все свои годы с детских лет я пытался понять окружавших меня людей, почему же они так нелепо себя ведут, но успеха в этом до сих пор не достиг. Одинокие размышления ведут, как известно, в тупик, поддерживать их на правильном направлении хотя бы просто книгами надо, однако серьезная литература, доступная просто так, без затей и усилий в СССР, довольно однобокой была. Да что там «серьезная» литература – юмористы-иронисты дореволюционного времени – и те либо совсем не издавались, либо издания были очень редки. Один очень серьезный человек дал мне такой совет:
1. Вступить в партию.
2. Окончить вуз.
3. Вступить в общество «Знание»
4. Получить через это общество допуск в спецхран.
Вот и вся недолга. В обществе «Знание» нужно будет почитывать лекции в аудитории вполне для лектора благоприятной – пенсионерам в жилконторах, например. При моей профессии, связанной с модной нонеча темой ЭВМ – это просто пустяк, и не чаще, чем в месяц раз. Зато в спецхране лежит такая обалденная литература – пальчики оближешь, сразу и разберешься во всем. Именно так разумные люди и делают, почему же не хочешь ты? Я отвечал, что в партию не вступлю.
В то же время и бороться с партией я давно уже не хотел, так как устранять вообще-то нужно не следствия, но причины, а как раз-то именно причины той самой советской коммунистической партии, как явления в мире, неизвестно в чем состоят. Однажды еще в ОММИ другой, тоже очень серьезный, человек осторожно заговорил со мной о «партии технократов» в наших промышленных краях. Я и ранее слышал о ней, но немного. Я спросил, в чем там тезис у них. Оказалось, концепция той новой тайной партии «технократов» сводится в конечном счете к тому, что по существующей в нашей стране политической системе к власти приходят люди, сведущие в политиканстве, но невежественные в реальных делах промышленности, сельского хозяйства и вообще во всем. Согласно идее же этой партии технократов, заниматься управлением должны исключительно специалисты, знающие дело и не допускающие тех неисчислимых управленческих нелепостей, которые сплошь и рядом совершает наша компартийная власть, чем наносит кошмарный ущерб стране.
На предприятии в то время был один специалист, человек с бесспорным высшим образованием, с прекрасно подвешенным языком и отчетливой диссертационной перспективой впереди (который спустя какое-то время действительно кандидатом стал.) О нем ходили слухи, что он безжалостный и грязный карьерист, но вместо убедительных конкретных доказательств в тех неприятных слухах фигурировали довольно туманные мотивировки такого мнения о нем, и более ничего. Он действительно делал карьеру, но мы с ним существовали в столь разных плоскостях, что сама собой информация об этом в мои руки придти не могла, а специальное сбирание персональной грязи человеческой – это не для меня. Карьеру же в принципе можно было делать в нашей отраслевой науке также и более или менее честным путем, если темой реально владеть и превосходить в способностях, трудолюбии и комплексном таланте с явным преимуществом своих конкурентов в диссертационной борьбе. Способности же того человека имели комплексный характер, он и специфическим диалектом научной терминологии, и управленческим жаргоном в равной мере уверенно владел. Дивно ли, что карьера успешной была.
Тот человек относился ко мне с уважением и при случае в очень вежливой форме выражал сожаление по поводу отсутствия диплома у меня. Однажды шел я в большой задумчивости по отделу ОММИ и увидел, что довольно многие наши сотрудники и сотрудницы с очень серьезными лицами в одно из просторных помещений этого отдела идут. Я поддался минутному любопытству и машинально в этом потоке пошел, опомнился же только после того, как сообразил, что оказался я на партсобрании отдела, а демонстративно уходить показалось мне неудобным уже. Участники собрания оглядывались на меня, но никто меня не выгонял, я же смиренно в сторонке сидел, с любопытством наблюдая церемониал незнакомого мне ордена коммуноверов. Кстати оказалось, что упомянутый товарищ играет в местной первичке какую-то ответственную роль. После собрания он подошел ко мне, пожал мне руку и с некоторым подъемом сказал, что я на верном пути, и он приветствует мое желание приобщиться к рядам.
Против этого человека я могу сказать только то, что вокруг него собирались люди, малосимпатичные лично мне, но с которыми я тесно контактировал по работе, так что кроме конкретных деловых отношений, ничего общего с той компанией не было у меня. Однако это не доказывает ровным счетом ничего, и поэтому у меня не было никаких конкретных оснований иметь на него какой бы то ни было зуб, но с моим собеседником он определенно был на ножах; с собеседником же мы были в отношениях дружеских, иначе он не стал бы касаться подобных тем в разговоре со мной. – «Так значит, возразил собеседнику я, – руководить должны специалисты? А вот товарищ *** – он разве не специалист?» – Крыть было нечем, и о «партии технократов» с тех пор я ничего определенного не слыхал.
Постепенно стали складываться более-менее устойчивые представления о том, что такое есть человек, природа и мир. Но от «представлений» до «понятий» очень неблизкий путь, тем более что и «научный уровень», то есть привязка ко всему разработанному в этой области до меня, тоже необходима, если серьезно о публикациях размышлять. Труд колоссальный, а нужен ли он теперь?
Постепенно терял я знакомых, друзей. С родственниками тоже виделся все реже и реже. Да и какая мне радость все время читать по глазам: – Надо же, такой многообещающий юноша был, а теперь… Рабочий где-то там, по ЭВМ…