Родилась в 1857 в Киеве, в дворянской семье. Её отец Александр Петрович Александров служил главным лесничим в казённом Киевском лесничестве. Мать — Евдокия Карповна (урождённая Крыжановская) принесла в качестве приданого в семью несколько домов в Киеве.
Это была достаточно приятная, если не сказать красивая, девушка. Из филёрского отчёта: «…Роста среднего, хорошо сложена, лицо красивого овала, глаза карие, довольно большие; брови тонкие, тёмные; волосы густые, тёмно-каштанового цвета; лоб высокий, чистый, цвет лица довольно белый, румяный; вообще тип малороссийской девушки».
Окончив гимназию, Людмила вышла замуж за молодого земского врача Александра Александровича Волкенштейна. Неизвестно, участвовала ли в это время она сама в революционной борьбе, но её муж был арестован в 1877 году за пропагандистскую деятельность («Процесс ста девяноста трёх»[54]).
«Миссия и роль Людмилы Александровны была велика, и многие сердца навсегда запечатлели её образ и сохраняют о ней горячее воспоминание, полное признательности… — писала о ней Вера Фигнер. — Прекрасная душой, Людмила Александровна обладала и красивой внешностью. Она была довольно высокая, очень стройная. Тёмные, слегка вьющиеся волосы тяжеловесной косой падали на спину. Прекрасный цвет лица и мягкие славянские черты лица с бровями, проведёнными широким мазком. Хорошо очерченный рот и чудные карие глаза, неотразимые в минуты серьёзности и грусти».
Когда любимый оказался за решёткой, Людмила решила посвятить всю свою жизнь идеалам революции. Развелась с мужем и бросила двухлетнего сына, после чего приняла участие в покушении на харьковского губернатора, князя Д. Н. Кропоткина. Далее — организовала конспиративную квартиру в Харькове. Но после того как Григорием Гольденбергом был убит Кропоткин, Людмила бежала за границу по поддельным документам на имя Анны Андреевны Павловой.
Когда же в 1883 году преступница вернулась в Санкт-Петербург, её очень скоро арестовали. Людмила Волкенштейн проходила по делу «процесс Четырнадцати»[55]. Среди осуждённых были три женщины, в том числе и Вера Фигнер.
На суде Людмила сразу же отказалась от адвоката, заявив, что не признаёт данный суд компетентным и может сказать только о своей принадлежности к партии «Народная воля», за все действия которой принимает на себя ответственность.
Решением суда от 28 сентября 1884 года Людмила Волкен-штейн была приговорена к смертной казни через повешение, хотя все прекрасно понимали, что она сама никого не убивала. Когда же приговорённой было предложено просить помилование, Людмила категорически отказалась:
«В моей казни будет больше пользы, чем моя средней руки деятельность. Ранее или позже выдвинет многих взамен одной моей погибающей силы… Теперь логически мне следует желать всей душой именно казни, как фактической проповеди моих убеждений… Даже сам факт казни женщины без преступления, за одни убеждения, был бы лишней тяжёлой каплей в чашу общественного терпения».
А действительно, можно ли отправлять на смерть человека, вся деятельность которого сводилась к содержанию квартиры, на которой собирались заговорщики? Это же не убийство. Не изготовление бомб.
Судебная ошибка в отношении Волкенштейн могла привести в результате к массовым протестам. Правительство это тоже понимало, поэтому по высочайшему повелению смертный приговор заменили отбыванием наказания в Шлиссельбургской тюрьме. Но тут снова была допущена ошибка: слишком суровое наказание, 13 лет в одиночной камере, сделало из заключённой мученицу.
Только в 1896 году, по случаю коронации Николая II, Волкенштейн была освобождена из тюрьмы и отправлена на Сахалин в ссылку. Перед отправкой ей было вручено письмо со стихотворением Морозова, с которого начинается эта глава.
Тринадцать лет жизни, отданной неизвестно за что, — страшная цена. Но Людмила вытерпела заключение с кротостью святого. Вскоре она встретилась со своим девятнадцатилетним сыном Сергеем, которого оставила, когда тому было всего два года. Юноша учился в Петербургском университете.
Но испытания не закончились. После Шлиссельбургской одиночки Людмила была отправлена в пересыльную тюрьму Одессы, откуда она вместе с другими заключёнными должна была последовать к месту своего нового жительства на Сахалин. И тут её ждал новый сюрприз: брошенный ею много лет назад муж дождался любимую из тюрьмы!
«Я не мог наглядеться на милые черты лица, ставшего таким серьёзным, с резко выраженной печатью продуманного, выстраданного», — писал Александр Александрович в своих мемуарах. И случилось почти невероятное: он развёлся со своей новой супругой ради Людмилы и последовал за ней на Сахалин.
Ожидая, когда же её отправят к месту ссылки на пароходе «Ярославль», Людмила написала в тюрьме свои шлиссельбург-ские воспоминания.
Оказавшись на Сахалине, она заведовала аптекой, муж же устроился эпидемиологом. Все, кто знал Людмилу, признавали, что она была необыкновенно добра и предупредительна с каждым, за что и получила ласковое прозвище Ангел.
Вскоре из-за своего чрезмерно мягкого обращения с пациентами-каторжанами супружеской паре пришлось перебираться в пост Александровский, так как тюремное начальство не могло позволить, чтобы они подрывали дисциплину.
Во время своей сахалинской ссылки чета Волкенштейн всё время переписывалась с друзьями. Среди постоянных их корреспондентов был Лев Николаевич Толстой.
Позже, в 1902 году, они добились разрешения переехать во Владивосток. Когда же началась война с Японией, во Владивосток начали поступать раненые, медработников не хватало, и супруги Волкенштейн организовали курсы медицинских сестёр.