Обычно молодые люди того времени сбивались с правильной дорожки благодаря влиянию вольнодумных друзей из студенческой среды. Как это бывает, влюбится девица в революционера — и уже готова с ним хоть в Сибирь на каторгу, хоть на плаху. Или новые знакомые вдруг очаровывают доверчивую малолетку сладкими речами, столь не похожими на всё то, что она до этого слышала, а потом предлагают совершить что-то предосудительное, но не очень опасное и весьма увлекательное… Но в отношении Маши Беневской всё было значительно хуже: подвело давнее знакомство. С детства она дружила с сыном друзей отца, будущим террористом Борисом Савинковым[44], который и привёл девушку в революцию.

С 1905 года Мария вступила не просто в революционный кружок, а сразу же оказалась в Боевой организации партии социалистов-революционеров. Умная Беневская самолично изготавливала бомбы. Скорее всего, она вполне могла ограничиться и чисто «кабинетной работой», но Савинков мечтал сделать из Беневской настоящую мадонну с револьвером, вроде Веры Засулич.

По полученному от Савинкова заданию Маша должна была ликвидировать революционера Татарова[45], уличённого в сотрудничестве с охранным отделением. Но Мария находилась в Швейцарии, где, несмотря на задания Исполнительного комитета, продолжала учиться; вдруг сорваться с места и поехать в Польшу она не могла, не навлекая на себя вполне понятные подозрения.

В результате 22 марта 1906 года в Варшаве на своей квартире и в присутствии родителей Татаров был убит эсером-боевиком Ф. А. Назаровым. Двумя пулями была ранена и мать Татарова. Позже сам Назаров отрицал, что имел намерение причинить вред родителям Татарова. В воспоминаниях Бориса Савинкова содержится фрагмент, в котором Назаров рассказывает Савинкову, как было дело: «Пришёл я в дом, швейцар спрашивает, — куда идёшь? — Я говорю: в квартиру шестую. А Татаров в пятой живёт. — К протоиерею Гусеву, говорит? — Да, к Гусеву. Ну, иди! — Пошёл. Позвонил. Старуха вышла. — Можно видеть, говорю, Николая Юрьевича? — А вам, спрашивает, зачем? Говорю: нужно. — Вышел отец: вам кого? — Николая Юрьевича, говорю. — Его видеть нельзя… — Тут, смотрю, сам Татаров выходит. Стал на пороге, стоит, большой такой. Я вынул револьвер, поднял. Тут старик толкнул меня в руку. Я стал стрелять, не знаю, куда пули ушли. Бросился на меня Татаров, все трое бросились. Мать на левой руке висит, отец на правой. Сам Татаров револьвер у меня вырывает. Я револьвер не даю, крепко держу. Только он тянет. Ну, думаю, и его не убил, и сам попался. Только левой рукой попробовал я размахнуться. Оттолкнул, старуха упала. Я левой опять рукой нож вынул и ударил ему в левый бок. Он мою руку пустил, сделал два шага вперёд и упал. Старик за правую руку держит. Я в потолок выстрелил, говорю: пусти — убью. Старик руку пустил. Тут я подошёл к Татарову, положил ему в карман записку: „Б.О.П.С.-Р[46]“».

Вскоре Беневская вышла замуж за Бориса Николаевича Мои-сеенко[47], тоже эсера и участника революционного террора.

Первый арест был весьма трагичен для Марии, случилось это в 1906 году. Беневская проживала на конспиративной квартире, куда к ней принесли готовый снаряд, прося его разрядить. Когда она вынула запал, произошёл взрыв, которым Беневской оторвало кисть левой руки, на правой повредило палец, осколками сильно изуродовало лицо. «Перевязав кое-как с помощью товарища, жившего с ней (В. И. Шиллерова), изуродованные руки, она заставила его забрать все хранившиеся у них уже готовые снаряды и унести в другое место. Сама же ушла последней, повернув зубами ключ в дверном замке. Она поспешила в первую попавшую лечебницу, где пробыла недели две. Взять её тотчас же из лечебницы революционеры побоялись: израненное лицо слишком обращало на себя внимание. А накануне того дня, когда Б. Н. Моисеенко должен был перевезти М. А. в надёжное место, её арестовали». (В. Попова, «Динамитные мастерские 1906–1907 гг. и провокатор Азеф»).

Несмотря на увечье и слабость, на допросах Беневская никого не выдала. Снаряд, изуродовавший Марию, был предназначен адмиралу Фёдору Васильевичу Дубасову[48], по делу о причастности к покушению на которого её и судили. Беневская была приговорена к смертной казни. В это время мать Марии, Нина Викторовна, совершила самоубийство, не выдержав известий о злоключениях любимой дочери. Тогда её отец Аркадий Беневский подал на высочайшее имя два прошения, в которых просил помиловать дочь. В результате Мария получила 10 лет каторжных работ с лишением всех прав состояния.

Вслед за Марией туда уехал её муж, но вместе они прожили только до 1909 года, после чего Борис оформил развод и уехал за границу. На каторге в 1910 году Мария Беневская вышла замуж за матроса с броненосца «Потёмкин» Ивана Кондратьевича Степанока. У них родился сын Илья.

В 1913 году Беневской разрешили поселиться в городе Кургане. Теперь она значилась мещанкой «без восстановления в утраченных по суду правах» и, естественно, без права проживания в европейской части России.

После Февральской революции семья смогла покинуть Курган и поселиться сначала на родине мужа в Одесской губернии, потом переехать в Петроград, где в июле 1917 года Мария родила второго сына — Степана.

Мария Аркадьевна Беневская умерла в первую блокадную зиму в Ленинграде.