Однако мама Сечкина не обращала на эту красоту ровным счетом никакого внимания. Неспешным шагом она неумолимо двигалась к своей цели, и от этой неторопливости становилось еще более жутко.

Мы выскочили из машины, и я услышал громкий окрик начальника Управления.

— Альбина Борисовна! Я генерал Гуреев, приказываю вам остановиться!

Не оборачиваясь, женщина махнула рукой в нашу сторону и буквально через секунду я почувствовал мощный порыв ветра. Шквал оказался настолько сильным, что я не сумел удержаться на ногах и кубарем покатился по стоянке.

Когда невидимая сила перестала таскать по земле моё бренное тело, оказалось, что моих руководителей ветер тоже не пощадил. Гуреев с Веденеевым обнаружились буквально в паре метров от меня, причем у генерала оказалось до крови расцарапано лицо, а мой начальник отдела стонал от боли. Его правая рука была вывернута под неестественным углом, а из закушенной губы по подбородку текла тонкая струйка крови.

Я ошарашено потряс головой и с удивлением понял, что удар стихии оказался настолько силен, что сумел даже сдвинуть с места машину генерала. Водитель по-прежнему сидел за рулем, но выражение его лица подсказывало, что он пребывает в глубочайшем шоке. Лобового стекла у машины больше не было. Судя по всему, оно лопнуло от удара и осыпалось внутрь салона мелкой крошкой.

Так вот водитель, стараясь двигаться как можно меньше, по одному собирал эти осколки со своей одежды и выбрасывал их наружу. Маленькие блестящие искорки ярко вспыхивали на солнце при полете и приземлялись на камни с негромким клацающим звуком.

Клац!

Клац!

Тишину разорвал громкий звон, и только через несколько секунд я осознал, что в доме семьи Бриллия одновременно лопнули все окна. Зрелище осколков, разлетающихся во все стороны, конечно же, было эпическим. Мне даже показалось, что всё происходящее стало каким-то нереальным. Ощущение, что я нахожусь на съемочной площадке очередного боевика про одарённых, и вот-вот раздастся команда режиссера «Стоп! Снято!»

Вместо этого я услышал истошный крик генерала.

— Ложись!

Вбитые в Институте рефлексы сработали без участия мозга. Я упал и только потом понял, что слышу автоматные очереди.

— Калмыков! — повернув голову, я увидел, что Гуреев помогает Веденееву отползти под защиту корпуса автомобиля. Вцепившись в Бориса Игнатьевича, мы подтащили его к заднему колесу.

— Башмаков! — продолжал раздавать распоряжения генерал. — Ты чего там расселся? Где аптечка?

Водитель Гуреева наконец вышел из транса и перестал кидаться осколками стекла. Я же высунул голову из-за автомобиля, чтобы посмотреть, что происходит перед домом. Интенсивная стрельба продолжалась, однако мне было непонятно, почему ни одна из пуль до сих пор не долетела до нашего укрытия.

Разгадка оказалась очень простой. Сечкина опять применила свой Дар.

Альбина Борисовна стояла метрах в шестидесяти от дома, подняв руки перед собой и десятки пуль, как растревоженные осы, висели прямо в воздухе, не долетев до женщины несколько метров. Со стороны казалось, что они застряли в киселе, через который уже невозможно лететь, а можно только продираться буквально по сантиметру.

Я увидел, как на крыльцо дома вышел коренастый молодой человек с пышной ярко-черной шевелюрой. Внешне в нём не было ничего выдающегося. Средний рост, широкие плечи, ничем не примечательное лицо. По крайней мере, мне со своего места никаких особенностей видно не было.

Даже одет юноша был точно также, как одевалось большинство молодых людей его возраста. Светлые джинсы, белые кроссовки и футболка с короткими рукавами. Неужели это и есть одаренный, волей обстоятельств вчера ставший новым главой целой семьи Знати?