— А еще Гвардия и парочка семей одарённых, желающая повесить на меня все грехи с момента сотворения мира, — ухмыльнулся мой коллега. — Мне всё это прекрасно известно, не переживай.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — не поддержал я его веселье. — По-хорошему, я обязан сейчас задержать тебя и вызвать руководство.

— Рискни, если ты такой смелый, — раздался голос у меня за спиной. Судя по всему, приятель Ромы не испытывал ко мне теплых чувств. Впрочем, оно и неудивительно. В его глазах я всего лишь один из «пончиков» и оснований любить меня у него не было.

— Тихо, тихо, — поднял ладони вверх Сечкин в примирительном жесте. — Серж, Руслан нормальный парень, поэтому не надо катить на него бочку. Поверь мне, если бы вся Служба Правопорядка состояла из таких, как он, мы уже давно жили бы как в раю.

Я почувствовал, что непроизвольно краснею. Чего чего, а комплиментов от Сечкина я ждал в последнюю очередь. Или это всего лишь завуалированная издевка? Я всмотрелся в лицо Романа, но, к своему удивлению, не нашел там и тени ухмылки.

— Руслан, — продолжал тем временем Рома. — Я понимаю, что у нас не было особенно много времени, чтобы подружиться, но почему-то мне кажется, что ты не собираешься сдавать меня сейчас Веденееву. Ты же знаешь, что я ни в чем не виноват, а происходящее лишь часть грандиозной аферы, разыгранной кем-то в своих личных интересах.

— Тебя послушать, так ты невинная овечка, — непроизвольно улыбнулся я. — Жертва мирового заговора. Все так и мечтают подставить бедного мальчика Рому.

— Ты сейчас, наверное, опять вспомнишь про шестерых невинно убиенных, — нахмурился Сечкин. — Так вон, у тебя за спиной стоит Серж. Спроси у него, достойны ли они были жить или я всё сделал правильно?

— Очень надеюсь, что они сейчас в аду, — прошептал за моей спиной приятель Сечкина. Я обернулся к нему и поразился, в какой гримасе боли исказилось его лицо. Я попытался поймать его взгляд, но он смотрел куда-то поверх моей головы, как будто что-то припоминая или представляя. В его глазах метались огоньки пламени и жгучей ненависти.

— Одна из девушек, погибших на площади, — глухо заговорил Серж, по-прежнему не глядя на меня, — была моей сестрой. Её звали Оксана.

Сестра?! От изумления я открыл рот и продолжал во все глаза смотреть на этого тощего парня, которого сейчас просто физически ломало от неприятных воспоминаний. Он помогает Роме, зная, что тот своими руками убил его сестру?

— Ксюше не повезло с самого рождения, — продолжал тем временем говорить Серж. — Она родилась ущербной, но мои родители категорически не хотели принимать этого факта. Ей было суждено ходить в школу для одаренных, где сверстники быстро объяснили ей, кто в этом мире человек, а кто пыль под людскими ногами. Но моя сестренка непостижимым образом сумела перетерпеть это всё и не сойти с ума. Она закончила школу с отличными оценками и пытаясь доказать всем, что чего-то стоит, поступила в университет на факультет госуправления.

Непроизвольно я присвистнул. «Государственное управление» было очень и очень престижной специальностью. Ежегодно туда зачисляли не больше двадцати человек со всей Республики, и студент, выдержавший конкурс, фактически мог быть уверен в том, что его будущее состоялось. Отучившиеся первый год и не вылетевшие по итогам сессии получали стипендию, сопоставимую с моей зарплатой в Службе Правопорядка, а по окончанию выбирали работу в Администрации Президента или на дипломатической службе.

Да-да, не искали, а выбирали. Уровень специалистов факультета был настолько высок, что количество вакансий всегда в несколько раз превышало количество выпускников. Я, например, мог бы и не мечтать поступить на эту специальность, даже имея за плечами свой Институт Правопорядка. Помимо школьных знаний абитуриенту были необходимы высокий уровень обучаемости, память, близкая к феноменальной, и запредельный уровень работоспособности.

— Естественно, что, когда вступительные экзамены были сданы, у моей сестры сразу же появилось огромное количество завистников, — Серж говорил глухо и практически без эмоционально. Со стороны могло показаться, что он не рассказывает, а просто повторяет давным-давно выученный текст. — Тем более, что из одарённых в тот год на факультет сумела пробиться всего одна девочка. А дочка Семицветова оказалась в конце списка и оказалась крайне недовольна тем обстоятельством, что деньги и связи её папочки ничего не решают.

Это было правдой. В госуниверситете и так был крайне невысокий уровень коррупции, что руководство Республики считало чуть не своей личной заслугой, а факультет «Государственного управления» с момента создания оставался оазисом прозрачности и неподкупности. Несколько лет назад экзамены туда провалил даже сын министра образования, что оказалось шоком как для самого чиновника, так и для широкой общественности.

Но авторитет учебного заведения от всей этой истории только вырос. Президент Республики дал указание широко растиражировать случившееся, как наглядный пример достижений своей команды, и после этого уже никто не пытался хоть как-то обвинить сотрудников Университета в непристойном поведении.

Кроме того, я лично видел указание карать преподавателей за взятки максимально строго, вне зависимости от былых заслуг и смягчающих обстоятельств.

— И тогда Семицветовы решили отомстить Ксюхе, — голос Сержа стал громче, а ненависть буквально выплескивалась из него наружу. — Они пригласили её на вечеринку, где накормили наркотиками и изнасиловали. Четверо дебилов пользовались моей сестрой по кругу, а эта гадина снимала происходящее на наладонник. После этого Ксюха превратилась в их послушную рабыню. Её шантажировали, что сделают случившееся достоянием общественности, опозорят мою семью и поставят крест на карьере дипломатического работника.

Я слушал рассказ, полный боли и невыносимого страдания, и не верил своим собственным ушам. Неужели такое действительно могло происходить в наше время? Я понимаю, что Знать всегда считала себя выше всех остальных, но ведь в этой истории фактически одарённые издевались над одарёнными. Да, пускай сама девчонка не получила при рождении сверхспособность, но ведь у неё есть семья, и она тоже относится к Знати. Неужели всего этого недостаточно, чтобы оставить свои варварские привычки?