Увидев, что он размахивается ещё раз, я прыгнул ему навстречу, и ухватив за рукав пиджака, кинул через спину. Летел качок знатно, столкнувшись по пути с креслом, а потом ещё и врезавшись в своего товарища, который только-только начал подниматься с пола, по прежнему держась за правый бок в районе печени.

Кинув взгляд на Сечкина, я с изумлением увидел, что его противники пока не собираются на него нападать. Более того, один из парней, увидев, какая судьба постигла его товарищей, развернулся и с самым решительным видом направился в мою сторону. Сам новоиспеченный лейтенант Службы Правопорядка большой активности не проявлял, а лишь продолжал улыбаться, наблюдая за моими успехами в драке.

— Что ты лыбишься? — в сердцах вскричал я, с тоской понимая, что три противника сразу это слишком много, и вряд ли меня спасут сейчас даже все мои тренировки. Но такой пассивности от Сечкина я и правда не ожидал. Ведь фактически это он втравил меня в передрягу, а теперь стоит себе спокойненько, улыбается, как будто его все происходящее ни капельки не волнует! Тварь! Если выберемся, то обязательно настучу ему по морде. Тем более, что у него и Дара теперь никакого нет.

Не знаю, повлиял ли как-то на происходящее мой крик, но Рома наконец-таки включился в происходящие события, причём сделал это очень даже удачно. Не изобретая велосипед, он запустил стеклянный стакан, который до сих пор держал в руках, в голову того парня, который решил прийти на помощь своим коллегам. Маленький снаряд, врезавшись в затылок крепыша, с громким звоном разлетелся фонтаном осколков, а сам незадачливый драчун на какое-то время потерял ориентацию в пространстве. Схватившись руками за голову, из-под которых немедленно начала сочиться кровь, он застонал от боли, а я почувствовал, как меня охватывает чувство практически детской радости. Перед нами замаячил ощутимый шанс вырваться. Сейчас мне это казалось самым важным.

Завтра можно спокойно вываливать все подозрения на стол Веденееву, неважно, согласится он с ними или нет. Налицо факт нападения на сотрудников Службы Правопорядка. Вместе с угрозой убийства это наводило на самые смелые подозрения и от такого расклада просто так отмахнуться уже не получится…

Яркая вспышка в голове была неожиданной. Перед тем, как провалиться в темноту, я успел только понять, что кто-то, по всей видимости, Михаил с лицом без мимики, воспользовался моей невнимательностью и подкрался сзади.

Голова болела нещадно. Казалось, что внутри меня кто-то бегает с маленькими молоточками и со всей дури молотит изнутри по костям черепа. Меня почему-то трясло, и каждый толчок отзывался дополнительной вспышкой боли.

Вокруг раздавался мерный гул, а яркий свет пробивался даже через закрытые веки. А ещё было холодно. Почему-то создавалось ощущение, что я лежу на полу абсолютно голый, но мозг категорически отказывался понимать, кому и зачем понадобилось меня раздевать. Что я, девушка с модельного агентства, чтобы меня разглядывать?

Я попытался открыть глаза, но веки категорически отказывались подниматься, вызывая лишь дополнительный дискомфорт. Я ещё раз поежился от прохлады и непроизвольной застонал.

— Во-о-от, — услышал я незнакомый удовлетворённый голос. — И приятель твой очнулся. Сейчас совсем весело будет.

— Павлик, давай заканчивать, — а вот этого товарища я знаю. Эдик Долчанов, владелец ресторана. Значит нас все-таки привезли к его брату. Блин, как же болит голова! Мысли никак не хотят собираться в кучку и ползают явно не в голове, а где-то снаружи черепной коробки.

— Да-да, Павлик, — а вот это уже Сечкин. Как всегда непонятно чем довольный и наверняка улыбающийся. — Давай уже показывай своё веселье! А то всё только балаболишь и балаболишь!

Он что, с ними заодно? Что за бред?

Громадным усилием воли я всё-таки разлепил тяжеленые веки и попытался оглядеться. Получалось, если честно, так себе. Я действительно лежал абсолютно голый, только не на полу, как подумал, а на высоком металлическом столе. Вокруг все было уставлено стеллажами с неизвестными мне приборами, от которых в разные стороны тянулись провода, а их дисплеи перекликались разноцветными лампочками.

Похоже, что мы действительно в больнице. Вот только я никак не предполагал, что мы окажемся в настоящей медицинской лаборатории. Почему мне казалось, что нас отвезут в какой-то темный подвал, или на худой конец морг, но в итоге теперь я подопытная мышь для опытов…

Кстати, Сечкин обнаружился неподалёку, причем вопреки моим предположениям и опасениям, он тоже был пленником. Рома тоже был раздет донага, вот только в отличии от меня он не лежал на столе, а сидел в каком-то кресле. Его голову стягивал металлический обруч, а в тело воткнуто сразу несколько игл, от которых в разные стороны отходили медицинские пластиковые трубки. Даже в этой ситуации на его лице плясала полубезумная улыбка, хотя, приглядевшись, я убедился, что глаза Сечкина были абсолютно серьезными.

Либо он знал что-то, чего не знаю я, либо его самоуверенность все допустимые и возможные пределы…

— Может быть стоит его привязать? — услышал я еще один знакомый голос.

— Не надо, — опять владелец ресторана. — Ты его вообще чуть не убил, думаю, что он еще долго не очухается, если вообще, конечно, успеет.

— Аррх!!! — вообще-то, я хотел возмутиться, но мое горло наотрез отказывалось меня слушаться.