— Пройдемте со мной, — настойчиво повторил неизвестный. — И вы получите ответы на все вопросы. Как вы понимаете, я просто исполняю приказы.

Я посмотрел на Сечкина. Мне уже совсем не нравился и этот ресторан, и та ситуация, в которой мы оказались. Вечер явно переставал быть томным, а в свете признаний моего нового коллеги, он вообще мог закончиться абсолютно непредсказуемо. Интересно, а за мою шкурку кому-нибудь миллион заплатят?

— Ну если вы очень настаиваете, — на губах Романа снова заплясала его фирменная ухмылка, и я понял, что без приключений мы точно не обойдемся.

Увидев, что мы начинаем вставать с наших мест, мужчина развернулся и направился куда-то вглубь заведения. Уверенной походкой пройдя вдоль танцпола, он подошел к барной стойке и остановился сбоку от нее. Что меня поразило, так то, что по пути он даже не сделал попытки посмотреть, идем мы следом или нет.

Вот и сейчас, как оказалось, он задержался вовсе не подождать нас, а только лишь для того, чтобы набрать цифровой код на панели возле неприметной двери в стене. Правда, обернувшись, я обратил внимание, что мы с Романом идем вслед за неизвестным уже не сами по себе, а в сопровождении. Примерно в трех-четырех шагах позади нас следовали три перекаченных парня в таких же строгих костюмах, как и у разговаривавшего с нами мужчины.

Я толкнул Сечкина в бок и показал ему на парадный эскорт, но он только хмыкнул и пренебрежительно махнул рукой.

— Не переживай, мальчики на работе!

За дверью оказался узкий коридор, заканчивающийся лестницей, круто уходившей вниз.

Так и не представившийся незнакомец показал нам на нее рукой и всё с тем же отрешенным выражением лица проговорил:

— Вас ожидают!

«Он еще и разговаривать по-человечески разучился», — думал я, спускаясь вслед за Сечкиным по ступенькам. — «Может быть он робот? Или какой-нибудь мутант?»

Почему-то мысль о том, что кабинет директора ресторана должен располагаться наверху, а явно не в подвале, пришла мне в голову последней…

Помещение, в которое нас в итоге привел так и не представившийся мужчина с замороженным лицом, на камеру пыток, конечно же не походило. Вполне себе симпатичные обои, мягкие дорогие ковры на полу, мерный гул вентиляции, удобная кожаная мебель. Небольшой столик с батареей бутылок алкоголя и разнообразной посудой, рядом тележка с тарелочками закусок…

Комната напоминала некую уютную норку, в которой можно спрятаться от бренности бытия и предаться размышлениям о судьбе человечества. По крайней мере, о чем-то подобном мечтал один из моих одноклассников. Выкопать бункер недалеко от дома, и чтобы люк обязательно изнутри закрывался. Но его понять можно, четверо детей никому покоя не дадут.

А вот зачем эта комната здесь? Впрочем, оценив обстановку и размеры стоящего у стены дивана, мои предположения заработали совсем в другом направлении. Кто его знает, как у них богатых отдыхать принято?

Сейчас на диване развалился вполне себе респектабельный господин лет сорока пяти от роду, который смотрел на нас с Сечкиным недовольно и, я бы даже сказал, слегка презрительно. Заложив ногу на ногу, он неторопливо покачивал дорогим ботинком, как будто на что-то указывая, а делать это руками ему было лень. Белоснежная сорочка была расстегнута сверху не на одну, а, как минимум, на три пуговицы, и я понял, что перед нами Эдуард Долчанов. Никто другой, кроме владельца заведения, вести себя столь вольготно просто не мог.

— Ромочка, — скривил он губы при нашем появлении. — Тебе не кажется, что ты ведешь себя слишком дерзко для своего юного возраста? Я вообще-то гораздо старше тебя, чтобы ты мог требовать меня к себе для разговора…

— Почему-то раньше тебя это не смущало, — абсолютно не смущаясь собеседника, Рома прошелся по комнате и взял с журнального столика одну из бутылок с алкоголем. — А что сейчас? Не нужен стал?

— Насколько я помню, то тебя лишили Дара, а отец выгнал из дома, — Долчанов наблюдал за поведением Сечкина не с недовольством, нет…. С любопытством!

А вот по поводу Дара это для меня было очень интересно. Если Рому лишили Дара, то как тогда он сегодня с утра демонстрировал мне фокусы в кабинете? Причем Эдуард был уже вторым человеком, кто упоминает об этом факте, но лично для меня понятнее пока не стало. Что значит лишили Дара? Мы же только что обсуждали, что это индивидуальная особенность конкретного человека… Руслан, ты неуч и бездарь! Почему-то именно сейчас я ощутил свою неграмотность особенно остро, и привычная мантра «мне это было просто не надо» категорически отказывалась работать.