Однажды вечером в мае, когда голубое небо постепенно розовело, Валери и королева в очередной раз пытались учить друг друга своим языкам. Они тихо смеялись, когда кто-то из них произносил слово неправильно. Нет, королева не хотела надолго задерживаться в Англии. В Англии холодно и сыро. В Кастилии тепло и сухо.

Потом королева попросила одну из фрейлин, обладавшую приятным голосом, исполнить песню их родины.

Хотя Валери никогда не бывала в Кастилии, музыка задела ее за живое. Если она выучит кастильский язык, если тамошние сады в самом деле так красивы, как говорит Гил, сумеет ли она обрести там покой? Или, проживя там какое-то время, она тоже будет с тоской слушать английские песни, чувствуя себя такой же одинокой и заброшенной, как окружавшие ее кастильянки?

Констанца лежала неподвижно, закрыв глаза; казалось, мелодия уменьшала боль. Может быть, музыка напоминала ей о доме, о детстве, когда она чувствовала себя защищенной. А может, она заснула? Валери знала одно: королеве ненадолго полегчало.

И вдруг лицо у нее исказилось. Она схватилась за живот и застонала.

Песня оборвалась. Кастильские дамы обступили свою госпожу, повернувшись спиной к Валери.

Она встала, не зная, что делать. Она еще ни разу не рожала. Понятия не имела о том, как нужно себя вести. Неужели ребенок родится сейчас?

Как назло, повивальную бабку позвали принимать роды в соседнюю деревню, в полудне езды отсюда. Зато в замке была Кэтрин. Кэтрин родила четверых детей и прислуживала покойной герцогине…

– Я приведу леди Кэтрин! – крикнула Валери, надеясь, что Констанца услышит ее и поймет.

Королева что-то приглушенно ответила. Неужели она против? Трудно разобрать среди криков, шепота и стрекотания сороки.

Она побежала по залам и без стука ворвалась в покои, которые Кэтрин занимала со своими детьми.

– Ла Рейна… рожает… Ребенок… – Что она за дура – не умеет даже толком объяснить!

Кэтрин тут же встала и побежала к королеве.

Валери бежала за ней следом. Когда они вошли в покои королевы, ее кастильские фрейлины повернулись к ним, но не расступились.

– Дайте взглянуть на нее, – велела Кэтрин.

Она шагнула вперед, вынуждая кастильянок отойти в сторону. Валери держалась рядом, надеясь, что Господь, возможно, услышит ее молитвы и поймет, как сильно она хочет ребенка.

Подойдя к королеве, она успела заметить, как ее глаза вспыхнули. На ее лице читалась не просто боль. Неужели ненависть? Неужели и королева считает, что Кэтрин и ее муж?..

Ла Рейна испустила вздох. Потом другой.

Фрейлины испуганно переглядывались.