Снова наступил вечер в доме отдыха. Все повторялось — завтрак, обед, ужин... И такое надо выдержать целых двадцать дней. Вряд ли я сумею, думала я, собираясь спуститься к ужину. И не почему-нибудь, а потому, что я, видно, не совсем такой человек, как все прочие. Приехала я сюда с одним желанием — пожить спокойно, подумать на свободе, чтобы вернуться потом в любимую столицу со здоровыми нервами и здоровыми мыслями. Но я обладаю невероятной способностью впутываться во всякие истории. В самом деле, на второй же день я организовала себе свиданку со Стефаном № 2, и теперь у здешнего общества есть, по всей вероятности, собственное мнение по данному вопросу. Как я уже сказала, мне это было до лампочки, я свободный человек и могу делать все, что душе угодно, но придется просто из-за того, что я обедаю и ужинаю с этими людьми, выслушивать некоторые весьма «тонкие» намеки... В этом есть, правда, и известный плюс. Мне не будет скучно.

В столовой я застала всю компанию за картами. Видно, они как сели играть после обеда, так и не вставали — над головами висела синеватая мгла. Стол был застлан зеленым одеялом, дымились две переполненные пепельницы.

Я пристроилась посмотреть. Играли фишками — значит, покер. Я мало что понимаю в этой игре. Комбинации знаю, но это ничего не дает. В этой игре, как известно, можно и даже нужно врать. Чем лучше ты умеешь блефовать, тем больше у тебя шансов выиграть. Не могу сказать, что я вообще против обмана, но все зависит от того, с какой целью обманываешь. Бескорыстная ложь может быть очень приятной и веселой, но, если ты врешь, чтоб очистить чей-то карман, ничего забавного в этом нет. У меня на глазах архитектор выиграл, не имея на руках ни одной пары. Он нагло блефовал. И другие верили ему, отступали с милой улыбкой. В лице Станимирова было что-то страшное. Позже я узнала, что он с самого начала проигрывал, немало проиграл и теперь делал отчаянные попытки отыграться. А другие осторожничали, хотели удержать выигрыш и потому предоставляли ему возможность их пугать.

В дверях кухни появился директор, поздоровался со мной кивком, я ответила. Он стоял и многозначительно смотрел на картежников, но никто не обратил на него внимания. Тогда он взял с мюзик-бокса колокольчик и позвонил один раз, и тоже многозначительно. Теперь картежники прореагировали и, обернувшись к нему, стали хором уверять его, что остается последняя сдача...

Эта сдача действительно была интересной, поэтому попытаюсь ее описать.

Сдавал бледный Манасиев. Стефан № 2 показал мне украдкой свои карты. У него было четыре туза и дама. Даже у меня захватило дух. Но он ничем себя не выдал. Скорее, наоборот, на лице его появилось задумчивое и грустное выражение. Я посмотрела на карты архитектора — он как раз заглядывал в последнюю. Все карты были черные, все трефы, пять черных крестиков мелькнули на миг и исчезли в его пухлых пальцах. У него тоже были крепкие нервы, по лицу его прошла судорога, но он тотчас замаскировал ее кашлем и быстро овладел собой. Игру начал вегетарианец. Он бросил свои карты, сказал «пас» и встал.

Архитектор со своими пятью трефами заявил, что ему нечем открывать игру. Гнусная ложь. Должно быть, нервы у него были железные, если он удержался и не открыл. Стефан № 2 со скучающим видом положил на стол своих четырех тузов и пожал плечами. Чудеса! Потом он жестом передал ход Манасиеву.