Наконец, учитель перестала бубнить и начала вынимать иглы. Кстати, если раньше я думала, что их больно только втыкать, то я была не права. Вынимать тоже было больно. Гораздо больнее, нежели просто воткнуть иголку в живого человека. В месте прокола возникала тянущая пульсация, которая кругами расходилась по организму. И, осмелюсь надеяться, что приводила в порядок течение этой ци, грела холод и охлаждала жар.

Я думала, что иглы- это больно? Я ошибалась. Массаж от учителя Цин оказался еще больнее. Своими крепкими руками она разминала каждую клеточку тела, кроме поврежденной руки. Ее она словно не видела. Во время массажа она втирала какие-то пахучие мази и окуривала мое бедное тело своими вонючими сигарами.

Но наконец и эта пытка закончилась.

- Мне и самой интересно, что из этого получится.- Глубокомысленно заметила учитель.- Как жаль, что ты уже такая старая.

Я послушно покивала головой. Не знаю, что из меня выйдет, но уверена, что ничего хорошего. Все хорошее нужно мне самой, не хотелось бы, чтобы оно вышло и ушло.

- На полянку, пока не заживет рука не ходи.- Заметила учитель.- Зато можешь сходить на ужин.

Я радостно подхватилась. Пришлось, правда, придержаться за пол рукой, когда перед глазами опять замельтешили черные мушки.

- Аккуратнее.- Воскликнула учитель.- Я извела на тебя кучу своих средств, не хочу чтоб мои усилия были зазря.

Я послушно выпрямилась и пошла ровнее.

Для начала я заглянула в трапезную. Там уже, конечно, никого не было, но у меня теплились смутные надежды, что возможно где-то завалялась хоть одна пресная лепешка. Ибо манипуляции учителя — это, конечно, хорошо, но хотелось бы и еды подкинуть моему бедному организму.

К сожалению, дежурил сегодня Линь. С одной стороны, это давало надежду, что еда осталась. С другой стороны, если еда осталась, это говорило бы только о том, что есть ее было совершенно невозможно.

- А, это ты.- Уныло протянул Линь- нескладный худой подросток с ушами разного размера.- Рис будешь?

Я полагала, что рис невозможно испортить. Я ошибалась. Он был разварен в какую-то невнятную клейкую массу, пресного вкуса и с дымным подгорелым запахом. Впрочем, мне не приходилось привыкать, и я зажав нос, старательно запихала в себя эту массу. Благо лепешки явно пек кто-то другой, и мне удалось обманом выклянчить аж целых две. Которые я поторопилась съесть, пока кто-нибудь не отобрал.

Радостная от осознания, что сегодня мне достался ужин, я поспешила скрыться в нашей узкой и холодной келье. Где нынче обитало аж с десяток послушников. И лишь я да, Хуа были женского пола. Впрочем, усмиряли плоть в этой Академии весьма хорошо. У учеников вечером не оставалось сил, чтобы безобразничать, а если бы и оставались, вероятно, учителя полагали бы это нашими с Хуа проблемами.

Впрочем, с нами жил рыцарь. Вот уж кто отличался поистине странным благородством.

- Скажи,- я ткнула пальцем в бок парню,- ты испугался, когда я начала падать?

- Конечно.- Глухо ответил Роланд.- Больше так не делай.

- Как так?!- Я легко плюхнулась на циновку рядом с ним и приготовилась опять безнаказанно тыкать в него пальцем. Я пользовалась тем, остальные сейчас на вечерней тренировке, а меня учитель Цин вроде как отпустила до завтра. Чем же рыцарь заслужил себе подобную поблажку, даже думать не хотелось.

- Больше не пытайся убиться.- Серьезно ответил рыцарь.- Давай вообще побратаемся?

- Что?- Уставилась я на него.- С чего бы это?