Что я такого сделал, что сейчас Госпожа Судьба наказывала меня? Я решал судьбы сотен людей, росчерком пера отправлял солдат и агентов на смерть, смотрел на них, как на фигуры на шахматной доске, возводил во главу угла лишь интересы страны и ее благо, и вот настал час расплаты. Из ферзя я стал пешкой. Госпожа Судьба делала со мной все, что ей угодно, а я ничего не мог этому противопоставить. Все, что было в моих силах — убегать! Убегать, спасая своим бегством того, кому принадлежало мое сердце.

Чем больше я думал о ловушке, в которую Грегори заманил Шерлок, тем больнее мне становилось. Расчет брата был прост — он думал, что я откажусь от своих планов, что останусь с влюбившимся в меня Грегори, что захочу взять от жизни свою давнюю любовь. Но он не предполагал, что я не захочу ломать жизнь Грегори! Шерлок не хотел думать о моих перспективах. А я о них хорошо знал. Неужели Грегори заслужил будущее рядом с беспомощным умирающим человеком? Травмы, подобные моей, даже у молодых и сильных мужчин вызывают большие проблемы со здоровьем и сокращают продолжительность жизни, а что до меня…

Я ощутил как с моих век сорвались и скатились вниз по щекам слезы горечи и боли. Как же это было унизительно! Запутавшись в себе, я не заметил как слабость взяла верх, и впервые боль, заполнявшая меня, вырвалась наружу со слезами. А я даже не мог их вытереть!

Пару раз за прошедшие дни я осознавал искушение принять чувства Грегори, позволить себе побыть счастливым хотя бы оставшееся время. Это было так соблазнительно и маняще! За всю жизнь я мог провести три самых счастливых недели рядом с ним. Но я упорно гнал это искушение от себя.

— Господи, Майкрофт! — неожиданно воскликнул вошедший в каюту Грегори. — Что случилось? — Он кинулся ко мне и с тревогой всмотрелся в мое лицо. И тут же заметил слезы.

— Дай обезболивающее, — сказал я, понимая, что их нужно как-то объяснить Грегори.

Грегори кивнул и принялся торопливо рыться в медицинском чемоданчике. Я заметил как немного задрожали его руки, когда он торопливо размешивал порошок в воде.

— Держи, вот так, — Грегори, осторожно приподняв мою голову, поднес к губам трубочку. Мне пришлось выпить лекарство.

— Почему ты молчал? — с тревогой спросил он. — Я же был рядом. И Эмили…

— Думал, быстро пройдет. Это нейропатия, — почти не солгал я.

— И она довела тебя до слез. — Грегори покачал головой, сел на край кровати и, взяв со столика платок, промокнул им мои щеки.

— Я живу с этим с первого дня. И иногда от этого можно устать, — ответил я, понимая, как жалко сейчас выгляжу в глазах Грегори.

— Но не обязательно жить одному. Можно с кем-то поделиться. — Грегори улыбнулся и лег рядом со мной. — Не сделаю хуже, если обниму? — спросил он, придвинувшись.

Мое горло сдавил болезненный спазм. Знал бы Грегори, что сейчас делал со мной! Разрешая, я нашел в себе силы лишь мотнуть головой. Грегори тут же поспешил обнять меня, начав бережно поглаживать по плечам и рукам. Я чувствовал как он него пахнет гелем для душа, как ровно бьется его сердце. Теплое дыхание щекотало мне кожу на шее… Я закрыл глаза и заставил себя собраться: у меня нет права показать ему еще большую слабость, как нет права и позволить любить!

Спустя какое-то время я заметил, что под прикосновениями Грегори боль в руках стала отступать. Я понимал — это психологическое, но тем не менее… Я почувствовал неземное наслаждение, когда Грегори позволил себе коснуться моей головы и стал мягко перебирать волосы, легонько поглаживая.

— Я же сказал, что буду с тобой, если хочешь, — тихо произнес он. — Я не шутил. Тебе не нужно все переносить в одиночку. — Я чувствовал, что губы Грегори находятся в миллиметрах от моей макушки. Еще немного и он поцелует меня.

— Ты не знаешь, о чем говоришь и что обещаешь, — сказал я, пытаясь заставить его задуматься о будущем.

— Я знаю, что ты достойный человек, который думает о тех, кто ему дорог. Но о себе ты не думаешь. Ты порвал с Марком, чтобы дать ему новую жизнь, но о себе не подумал. Но тебя не должны все время окружать лишь наемные работники. Кто-то должен быть рядом, кто-то, кому ты нужен. — Грегори все-таки поцеловал меня в макушку и чуть сильнее прижал к себе.

— Не делай поспешных выводов, Грегори.

— Почему?