— Во многое теперь, может, и не верю, да все давнее отметать не собираюсь. Если есть защита от злостных чар и прочей напасти, — воспользуюсь, не откажусь.

Ярема подался вперед и зашептал на ухо Лукьяну:

— Убей черного коршуна. Когти его привяжи себе к ногам просмоленной ниткой, крылья — к рукам, а голову с открытым клювом повесь на шею, только не спереди, а сзади. И не забывай: в хате Пятимары дулю не разжимать на левой руке!

Хотел Лукьян посмеяться над суевериями и дедовскими способами защиты от злобных чар, но сдержался. Подмигнул атаману и заявил:

— Все исполню, как ты сказал. Но из оберегов мне ближе добытый у ляхов нож золингенский…

Через несколько дней Лукьян отправился на берег Почаин ы, в дом, овеянный недобрыми слухами.

Дверь открыла сама хозяйка. Не успел студент предложить свои писарские услуги, как Пятимара хитро улыбнулась и замахала рукой:

— Заходи, заходи, дьяк-молодик! Будет для тебя и работа, и хорошая оплата за труд!

Удивился Лукьян: не в каждом доме его так душевно встречали и обещали щедро вознаградить. Переступил он порог и стал украдкой осматриваться: где же загадочная Пятимара прячет свое добро? Неужто эта „кривобокая хата“ набита золотом, серебром и драгоценными камнями?..

Но, видимо, его заинтересованные взгляды не ускользнули от прозорливой старухи. Улыбка ее стала еще хитрее.

— Садись, отдохни, дьяк-молодик, да наливочки вишневой отведай. Славная у меня вишневка!.. А я пока приготовлю бумаги, с которых копии надобно снять, — предложила Пятимара и указала на лавку за длинным дубовым столом.

И не было в ее голосе ничего зловещего, настораживающего.

„Может, брешут всё об этой старухе? — подумал Лукьян. — И чего только не услышишь в Киеве!..“

Он кивнул хозяйке и уселся за стол. Пятимара тут же удалилась. А студент продолжил разглядывать горницу и размышлять: „Если и есть у старой ведьмы золото и серебро, — здесь она прятать не будет. Скорее всего, в погребе схрон оборудовала. Ну, да Ярема все равно дознается, где скрыто ее добро. Начнет пытать — Пятимара ему сама расскажет. Главное — войти в доверие к старухе, чтобы она не побоялась на ночь глядя в дом пустить. А уж следом и Ярема с подручными ворвется…“

Недобрые мысли прервала хозяйка. Не вошла, а будто проскользнула — ни одна половица не скрипнула. Поставила на стол бутылку вишневки и серебряную чарочку и подмигнула гостю.

— Отведай моей наливочки, глядишь, и душа, и мысли посветлеют! — Пятимара пронзительно взглянула на гостя.

Голос ее вдруг сделался хриплым, грубоватым.

— Да выбрось из головы все, что на Подоле обо мне брешут. И мысли недобрые прочь — прочь гони, — хозяйка шутливо и многозначительно погрозила пальцем.

Лукьян вздрогнул. Неужели догадалась ведьма? Однако взгляд он не отвел и даже выдавил в ответ улыбку.

— Да какие же недобрые мысли могут затаиться против такой доброй хозяйки?.. Так радушно приняла меня…