— Ты дразнишь меня? — с улыбкой отозвался Цзяо Тай. — Мне надо бы обсудить с ней практическую сторону дела, так сказать.
— В толк не возьму, о чем ты толкуешь! — бросила она, надувая губки.
— Святые Небеса! — взорвался Цзяо Тай. — Мы с тобой давно вышли из детского возраста. Надо же мне знать, сколько ты стоишь, на сколько часов я тебя беру и всякое такое!
Прикрыв рот веером, женщина разразилась звонким смехом, и Цзяо Тай тоже неловко рассмеялся. Наконец она умолкла и, скромно потупившись, произнесла:
— Вынуждена с сожалением сообщить, что моя старшая подруга нездорова, и «практическую сторону», как ты деликатно изволил выразиться, тебе придется обсуждать со мной. Ну, говори, сколько я, по-твоему, стою?
— Десять тысяч золотых! — галантно выпалил Цзяо Тай.
— Ты — прелесть! И силен как бык. Думаю, своим женам ты продыху не даешь. Ладно, сегодня у меня особый день. Можешь остаться и начисто забыть про эту гадкую практическую сторону. Так случилось, что вскоре я собираюсь покинуть этот город, и второй твой визит нежелателен. Ты должен обещать, что после сегодняшней ночи больше не будешь искать встречи со мной.
— Ты разбиваешь мне сердце, но обещаю! — сказал Цзяо Тай. В душе он позавидовал ее покровителю, с которым эта женщина, видимо, отправлялась в путешествие. Он встал, пересел на постель, обнял за плечи и, прильнув к губам, стал распускать ее пояс.
Глава 8
Цзяо Тай возвратился в «Феникс», весело посвистывая.
В общей комнате он застал одну Гвоздику. С унылым видом она подметала пол бамбуковой метелкой.
— Где Студент? — первым делом спросила она.
— Никуда он не денется, твой Студент, — отозвался Цзяо Тай, осторожно присаживаясь на единственный более или менее мягкий плетеный стул. — Приготовь-ка чаю побольше. Не для меня, а для моего дружка, он у нас большой любитель чая. Гунь Шань не появлялся?
— Как же, заходил, паскуда эдакая.
— Зажмуриться-то тебе никто не мешает.
— Дело не в том, что у него морда поганая. Он из таких, которым нравится причинять боль. А ну как он мне горло перережет — и на что, скажи на милость, мне тогда золото?
— Дашь взятку Черному Судье в загробном мире! А как насчет меня, красавица?
Девица подошла, пристально оглядела его и возмущенно фыркнула:
— Насчет тебя! Может, на следующей неделе, когда отойдешь чуток. По твоей самодовольной ухмылке видно, что тебя обслужили по самое некуда, и, судя по духам, ублажала тебя не какая-нибудь дешевка. Спорю — сейчас тебя не хватит даже на то, чтобы юбку мне задрать!
С этими словами она ушла на кухню, а Цзяо Тай захохотал во все горло. Потом он положил ноги на стол и почти сразу же захрапел. Девица вернулась с большим чайником, поставила его рядом со спящим, ушла за стойку и застыла там, ковыряя в зубах.