– Вам не кажется, что вы до сих пор держитесь за эту установку? Что вы сами себе это навязываете? Что должны молчать, знать свое место? Звучит именно так, – с сочувствием сказала Джанет. – Возможно, вы соглашаетесь на такие действия сексуального характера, чтобы тоже не раскачивать лодку, чтобы…

– А как я могу за нее не держаться? – перебила я. Сегодня я, похоже, была в ударе.

– Мне кажется, Квини, что вы пытаетесь взвалить на себя не свой груз. Нельзя взять на себя боль всей расы.

– Я не пытаюсь взять на себя груз, он просто есть и все! – в моей груди нарастала ярость. – Я не могу взять его и бросить.

– Вы так это воспринимаете? – спросила Джанет максимально спокойным тоном, пытаясь сгладить мое раздражение.

– Это так и есть! – я начала повышать голос. – Я не могу однажды проснуться и не быть черной женщиной, Джанет. Я не могу куда-нибудь зайти и не быть черной женщиной , Джанет. В автобус, в метро, в офис, в столовую. Громкой, наглой, сволочной, злой, горластой, конфликтной сучкой!

Я перечислила все слова, которыми меня обычно называют.

– Иногда еще называют качества, которые якобы считаются хорошими: у тебя поставлена речь, ты на удивление образованна, ты экзотична. Мое любимое – «ты секси». Полагаю, я должна быть рада вообще хоть какому-то проявлению внимания. Я начинала свирепеть. – Когда я иду гулять с подругами, парни говорят им: «Я хотел бы пригласить тебя на ужин», а потом точно так же подходят ко мне, трогают меня за задницу и сообщают, что увезли бы меня к себе и трахнули, перекинув через спинку дивана. И прошедший год показал, что рядом со мной не может быть мужчины, который бы любил меня, который мог бы остановиться и подумать, что со мной происходит.

Я вцепилась ногтями в подлокотники кресла.

– Я не могу влюбиться так, чтобы не пересрать все своей боязнью быть отвергнутой просто за то, что я родилась вот такой. Знаете, каково это, Джанет?

– Нет, Квини, не знаю.

– Именно. Так что при всем уважении, не вам мне рассказывать, как обращаться с этим «грузом».

– Хорошо, Квини, постарайтесь упокоиться. Следите за дыханием, – она налила мне воды.

– А зачем мне успокаиваться? Вы же этого хотели – чтобы я перестала держать все в себе! Вот моя подруга, Кассандра, да? Та самая, которая уехала с парнем, несколько месяцев меня трахавшим, но при этом влюбленным в другую. Помните? Я так делала с ним – знаю, что это жалко, но не могла сдержаться. И хоть я ненавижу любую настоящую близость, но когда он оставался ночевать у меня, я каждый раз пыталась прижаться к его спине, пока он спал. Мне хотелось уюта, мне хотелось быть нужной человеку после секса. Как убого, да? И знаете, как он реагировал? Он каждый раз меня отпихивал. Вот кто я. Меня можно поиметь, но меня нельзя полюбить.

У меня дрожали руки.

– Так вот, если уж я позволяю себя трахать, то я сама буду контролировать ситуацию! – я кричала и не могла остановиться. – А знаете почему? Потому что я бракованная, Джанет! Мне годами говорили, что я никто, меня годами игнорировали! Так что я хватаюсь за любое проявление внимания, пусть даже это просто перепихон!

Комната вокруг меня завертелась. Дыхание перехватило. Я вскочила, замахала руками, будто пытаясь или охладиться, или помочь себе вдохнуть – я сама не понимала. Я посмотрела на Джанет, открыла рот, потом закрыла.

Пусть я знала, что именно хотела сказать, но ни слова не могла произнести. Она что-то говорила. Я не слышала. Я пыталась дышать, сосредоточиться на ее лице, считать до десяти, представить себя в безопасном месте, и всего этого было так много, что…