– Она ваша ближайшая родственница, – сказала Джанет. – И не беспокойтесь. Вы должны научиться замечать, когда сгущаете краски, Квини.
– У меня будут неприятности, – простонала я.
– Давайте так, – сказала Джанет, глядя мне прямо в глаза. – Квини, вы взрослая женщина. Вы сделали свой взрослый выбор обратиться к психотерапевту. Похоже, ваши близкие его приняли. Так что никаких неприятностей. Сегодня вам стало плохо, бабушка приедет и заберет вас. Я связалась с таксистом, дала ему точный адрес, так что с общественным транспортом ей воевать не придется. Домой вы тоже поедете на такси, а потом будете отдыхать и думать. Договорились?
Джанет встала и направилась к двери.
– Хорошо, – ответила я. – Черт побери, Джанет.
Джанет обернулась.
– Так говорила моя дочь. Это из «Шоу ужасов Роки Хоррора»?
– Да! Не знала, что у вас есть дочь. Простите, это ее комната? Она… ее больше нет? – испугавшись, спросила я.
– Квини. Хватит предполагать самое худшее. Она очень даже жива. Работает в Гонконге. Улетела туда в прошлом году, когда ей исполнилось двадцать пять. Очень самостоятельная. А теперь допивайте чай, отдыхайте и ждите бабушку.
Я, кажется, заснула, потому что пришла в себя, когда бабушкины костлявые пальцы начали трясти меня за плечо.
– Вставай, такси ждет, счетчик крутится.
Домой мы ехали на заднем сиденье; я вынужденно молчала, а бабушка перечисляла причины, по которым больше никогда не покинет свой район. С третьего по седьмой пункт она сообщала, почему не доверяет местной архитектуре. С восьмого по пятнадцатый речь шла о запахах. Хотя меня одолела усталость – видимо, в связи с обмороком – мне также казалось, что с моих плеч будто бы груз свалился. Веселее не стало. Но стало легче.
Глава 26
– Привет, мам, – услышала я тихий голос своей матери, входящей в дом. – Где Квини?
Я закатила глаза.
– В передней гостиной. Если уж вам
– Ты как? – спросила мама, усаживаясь на подлокотник стоявшего напротив кресла.
– Нормально, – ответила я. – А ты все еще не ешь.
– О Боже, ты вся в бабушку. В любом случае, спасибо, что нашла для меня время, – сказала она. – Ты же, наверное, занята.
Она нервно сжимала и разжимала кулаки, ее тонкие пальцы дрожали.