— Верю и так, — протянул Краснослав, думая, как бы половчее перенести столько денег в общежитие.
В руках столько не унести.
— Его сиятельство велел вам ещё шестьдесят тысяч выплатить, — добавил букмекер.
Договор есть договор, и Румянцев не мог отказаться от своего слова. Тем более теперь, после победы Краснослава.
— Итого: сто сорок четыре тысячи рублей. Распишитесь вот здесь, будьте любезны, — попросил бухгалтер.
Кувалда поставил размашистую подпись на бланке, затем взял одну из пачек, провёл пальцем по краю. Шелест купюр рождал внутри какое-то непонятное, неизведанное прежде чувство. Он не знал точно, сколько это в привычных ему единицах измерения, но догадывался, что выигрыш приличный.
— А есть что-нибудь, в чём унести? — спросил Кувалда.
Бухгалтер пожал плечами, порылся в столе, затем встал, подошёл к шкафу, порылся там. Нашлась только сетчатая авоська, из которой пришлось вытряхнуть какие-то заношенные ботинки.
— Сойдёт, — махнул рукой Краснослав, сложил весь выигрыш в авоську, попрощался с букмекером и вышел.
На выходе его перехватил Румянцев. Кувалда пристально посмотрел ему в глаза, но никакой враждебности там не увидел.
— Уходишь? Ну, бывай, удачи. Надумаешь потренироваться — заходи, — улыбнулся ему граф. — В школе свидимся.
Кувалда снова пожал ему руку и вышел на улицу. Там начинали опускаться петроградские сумерки, а весь ночной люд собирался на свой нехитрый криминальный промысел.
Глава 27
Извозчик, расслабленно сидящий на облучке, при виде Кувалды встрепенулся, поправил съехавший картуз и облегчённо вздохнул.
— Я уж думал, вашбродь, вовсе не выйдете! — произнёс он.
Вместо ответа Краснослав протянул ему сотенную, и тот неверящим взглядом уставился на купюру.
— Ошиблися вы, вашбродь, на рубль же уговор был… — пробормотал он.
— Бери, — приказал Кувалда.
Извозчик замялся на мгновение, но потом жадность взяла верх над застенчивостью, и он выхватил сторублёвую купюру из пальцев Краснослава, быстро свернул и спрятал куда-то под одежду. Капитан забрался на сиденье и положил авоську на колени.
— Спаси вас Господь, ваше благородие! Вот прям завтра же в церкву схожу, свечку за ваше здравие поставлю! — воскликнул извозчик, перехватывая поудобнее вожжи. — Как вас по батюшке величать?