Когда замужняя женщина вышла на работу, она начала тратить больше времени на тот труд, который учитывался (работа вне дома), и меньше на тот, который не учитывался (работа по дому). В итоге ВВП западного мира значительно вырос. Вопрос в том, насколько это верно. Ведь никто не удосужился включить в расчёты работу по дому, и мы, видимо, переоценили истинный рост благосостояния. Конечно, посудомоечные машины, микроволновые печи и кухонные комбайны сократили время на домашнюю работу, но разница не должна быть слишком большой. Смысл в том, что мы этого не знаем.
Если вы хотите получить полную экономическую картину, вы не должны пренебрегать тем, на что половина населения тратит половину своего времени.
Измерить домашнюю работу не сложнее и не легче, чем всё то, что мы сегодня включаем в ВВП. Мы с усердием рассчитываем показатели, к примеру, для тех продуктов питания, который производит, но не продаёт на рынке фермер. Что касается домашней работы, тут мы никакого усердия не проявляем. Женская работа – это природный ресурс, оценивать который мы не считаем необходимым. Потому что считаем, что он неисчерпаем. Воспринимаем его как невидимую инфраструктуру.
В Канаде предприняли попытку определить стоимость неоплачиваемой работы. На выходе получили 30,6–41,1 % ВВП. Первая цифра – это стоимость замены неоплачиваемой работы на оплачиваемую. Вторую получили, исходя из того, сколько бы заработали она или он, если бы вместо ведения домашнего хозяйства работали по профессии за зарплату. Независимо от метода, сумма колоссальна.
Для экономического процветания у социума должны быть люди, знания и доверие. Все эти ресурсы в значительной степени производятся с помощью неоплачиваемой домашней работы. Счастливые здоровые дети – фундамент всех форм позитивного развития, в том числе и экономического. Поэтому у человека экономического нет ни детства, ни привязанностей. Он вырастает, как гриб из земли. И если всех людей считать такими, значительная часть экономики становится невидимой.
На практике это превращается в исключение женщин. Чтобы идея универсальности человека экономического оказалась жизнеспособной, женщину надо запихнуть в экономическую модель ровно в том же виде, что и мужчину. Пожалуйста, вот тебе равные права и равная свобода конкурировать на рынке. Вперёд! Поэтому женщина вынуждена доказывать собственную ценность на рынке труда, который по-прежнему в значительной степени сформирован в соответствии с потребностями мужчины, пробиваться в категориях, созданных мужчинами для мужчин, исходя из реальности, исключающей женщин. Вот и возникают проблемы.
Женщин нельзя просто добавить и перемешать.
В 1957 году Бетти Фридан, на тот момент тридцатишестилетняя мать двоих детей, разослала анкету своим бывшим одноклассницам. Пятнадцать лет назад они закончили колледж Смит, и большинство выпускниц этого элитного женского учебного заведения, как и Фридан, были целиком поглощены домом и детьми. Но Фридан также занималась публицистикой. Ранее она работала журналистом, но её уволили в связи с беременностью. Перед встречей с одноклассницами ей захотелось узнать, что они думают о том, как сложилась их жизнь, и, возможно, написать об этом статью.
Добавив несколько вопросов психологического плана, Бетти Фридан разослала анкету. Полученные ответы вызвали шок. Большинство женщин, у которых на бумаге было всё, ощущали себя глубоко несчастными. И это было самое запретное из всех ощущений.
Тревога, сексуальная фрустрация, безнадёжность, депрессия – таковы были реальные ощущения реальных домохозяек, что резко контрастировало с транслируемой медиа картинкой счастливой женщины в счастливом загородном доме. Послевоенная Америка: космическая гонка, рекордный прирост, смеющиеся дети на фоне открытого гаража. Фридан не знала, как назвать своё открытие. Не было языка, на котором можно было о нём поговорить. По её словами, это была «проблема, у которой нет названия».
Разочарованные, растерянные, заторможенные успокоительными таблетками, заблудившиеся в психоанализе, игнорируемые обществом – такими были реальные домохозяйки. Фридан написала статью. Ни одно издание не согласилось её напечатать, и в итоге Фридан пришлось собрать материал для книги.
В 1963 году в США вышла «Загадка женственности». Бетти Фридан описывала, как женщины верхушки среднего класса рыдают в подушки на своих прекрасных виллах. Как их медленно разъедают правильные представления: найти мужчину, удержать мужчину, завести детей и забыть о себе. Эти идеалы надо принимать, как пилюли. Женщин обманывали, убеждая, что они несмышлёные, хрупкие вещицы, созданные для домашней жизни, рождения детей и потребления. А если ты хочешь чего-нибудь другого, то с тобой что-то не так – быстро выпей таблетку, заведи роман, купи стиральную машину. Книга разошлась двухмиллионным тиражом и произвела эффект разорвавшейся бомбы, как выразился Элвин Тоффлер.
Границы того, какой женщина должна стать, быть, как она должна думать, что говорить и чем увлекаться, рухнули за одно поколение. Всё произошло так стремительно, что революция закончилась прежде, чем стороны успели толком сформироваться. С изумлением мы наблюдаем сегодня за Пегги, Джоан и Бетти в американском сериале «Безумцы». Рекламное бюро в Нью-Йорке 1960-х: женщин игнорируют, воспринимают как неодушевлённые предметы, делают невидимыми в успешном мире самодовольных белых мужчин, прикуривающих сигарету за сигаретой и отражающихся друг в друге и в постоянно наполняемых стаканах виски. Неужели рынок труда действительно был таким всего пятьдесят лет назад?
Но, несмотря на неслыханные успехи женских движений, нам так и не удаётся воспитать самодостаточных дочерей. Школьные успехи у девочек лучше, чем у мальчиков, но в школе им намного хуже. Депрессия стала женским диагнозом. Не подхожу, не смогу, не хватит. Вечная морось неуправляемых страхов. Нехватку душевных и физических сил испытывают не только домработницы. У женщин с хорошими должностями и высокими зарплатами всё чаще случаются срывы, и они надолго уходят с работы по состоянию здоровья. В том числе и в благополучных Скандинавских странах. Несмотря на то, что возможностей сочетать семью и карьеру сегодня больше, чем когда-либо.
Результаты исследований свидетельствуют, что с 1970-х западные женщины ощущают себя менее счастливыми. Неважно, к какому социальному классу принадлежит женщина, замужем ли она, сколько получает денег, в какой стране живёт и есть ли у неё дети. Типичная западная женщина (за исключением афроамериканок) менее довольна своей жизнью. Мужчины же, напротив, стали счастливее. Может, это равноправие. Или мы неправильно измеряем. Может, такие вещи вообще нельзя измерить. Исследования сомнительны, но многие женщины узнают себя, читая результаты.
Говорят, Джинджер Роджерс могла всё, что мог Фред Астер. Из конца в начало и на каблуках. Именно так и продолжают делать женщины. Женщина вышла на рынок труда, но мужчина в той же мере отнюдь не ушёл в дом. Наши идеи о границах между профессиональной сферой и семейной жизнью по сути не изменились. Мы просто складываем из них новую мозаику, а не придумываем что-то принципиально новое. Новую, лучшую жизнь. Судя по всему, возможности того, настоящего, в котором мы делаем выбор, чертовски ограничены.
У нас выросло поколение женщин, которые чрезвычайно строги к себе. Им не нужен прикуривающий сигарету за сигаретой шеф рекламного бюро, который смотрит на них как на нечто, не имеющее никакой ценности. Они сами на себя так смотрят, даже если они сейчас сами являются боссами рекламных бюро.
Феминизм когда-то утверждал, что борется не за то, чтобы отрезать женщинами кусок пирога побольше. Феминизм хотел испечь новый пирог.
Легко сказать, трудно сделать. Мы добавили женщин и размешали. Целое поколение женщин истолковало рьяный призыв «ты можешь стать всем, кем захочешь» как «ты должна стать всем». Иначе ты ничего не стоишь.
Спустя полстолетия после выхода книжки Бетти Фридан «Загадка женственности» мы столкнулись с ещё одной проблемой, «у которой нет названия». Феминистка Наоми Вольф, говорит, что нам не удалось дать нашим дочерям определение успеха, которое их бы устроило. Делай больше! Делай лучше! Докажи, что ты лучше других. Человек экономический стал идеалом, к которому она была вынуждена стремиться. Освобождение женщины, как его понимали на Западе, означало необходимость демонстрировать достижения, хотя должно было значить расширение всех форм свободы. В том числе и свободы просто быть.