Глава пятая
В которой мы добавляем женщин и перемешиваем
«Самый большой член здесь у меня!» – бывало, кричала опаснейшая акула американского бизнеса Джудит Рейган, сидя за письменным столом в издательстве, которым руководила.
Мы превратимся в мужчин, за которых хотели бы выйти замуж, – победоносно провозглашали участницы женских движений 1970-х.
Спектр женских желаний простирался от желания иметь мужа до желания иметь то, что имеют мужья.
Несмотря на значительные улучшения, планы по-прежнему строились вокруг одного: мужчины.
«Мы сделали это!» – красовалось на обложке новогоднего номера журнала
Сегодня женщина работает полный рабочий день, но помощью по дому на полный рабочий день могут воспользоваться только те, у кого есть средства. Кто убирает дома у уборщицы? Кто ухаживает за дочкой няни? Это не риторические вопросы – ответы на них скрыты в мудрёных сервисных цепочках, охватывающих глобальную экономику.
Более половины всех мигрантов сегодня составляют женщины. В некоторых странах эта часть достигает 80–90 %. Их реальность – долгие рабочие дни и низкие зарплаты. Домашняя работа трудна, изолирована и ненормирована. Женщина часто живёт на рабочем месте – в чужом доме, одна, без семьи. Качество её работы в значительной степени определяется умением строить отношения. Если она привязывается к семье, она становится более хорошей няней. Дети, как правило, видят её чаще, чем мать, и однозначно чаще, чем отца. Иногда они её любят. Но её привязанность к семье часто мешает ей договариваться о зарплате и условиях. Разделение ролей становится почти невозможным. Она работает из любви или ради собственной выгоды, или ради и того и другого. Она беспокоится об этих детях. А работодатель часто считает себя вправе пользоваться её растерянностью.
Плохая няня – неудачница, но и хорошая няня – неудачница. Если дети привязываются к ней больше, чем к папе и маме, папе и маме это наверняка не нравится. Карьера няни обрывается. Баланс найти трудно.
Средняя продолжительность рабочего дня домработницы в США – четырнадцать часов, многие женщины не имеют права покидать дом без разрешения хозяев, свидетельствуют результаты исследования организации Human Rights Watch. Имеют место вербальные, физические и сексуальные домогательства, о которых пострадавшие не заявляют. Кроме того, женщина часто находится в стране нелегально и боится депортации. Она испытывает постоянное беспокойство. В том числе и о собственных детях, находящихся на другом конце земного шара. Это – одна сторона дела.
Другая состоит в том, что филиппинская домработница в Гонконге зарабатывает столько же, сколько мужчина-врач в филиппинской деревне. А зарплата няни в Италии в шесть – пятнадцать раз превышает зарплату на родине. Они жертвы? Если да, то в сравнении с кем?
Таким образом женщина обеспечивает не только себя, но и свою семью. Это даёт ей власть над отцом и бывшим мужем. Власть и свободу. Деньги, которые отправляют домой женщины-мигранты, дают экономике многих стран больше, чем гранты и все иностранные инвестиции вместе взятые. На Филиппинах эти средства составляют поразительные 10 % ВВП.
С другой стороны, если почасовая оплата уборщицы не будет оставаться существенно ниже почасовой оплаты персоны, которая убирала бы дома в противном случае (женщины в западной семье), то покупать услуги по уборке дома станет невыгодно. То есть такой расклад подразумевает дальнейшее неравенство среди женщин.
Женщина вышла на рынок оплачиваемого труда и смогла откупиться от значительной части домашних работ. Её вынудили. Хочешь делать карьеру – сбрасывай с себя всю личную жизнь, как только приходишь в офис. Пора показать, на что ты способна, пора подумать о себе.
Рынок труда по-прежнему в высшей степени определяется идеей, что человек – это бестелесный, бесполый, ориентированный на получение максимальной выгоды индивид без семьи и связей. Женщина может выбрать и стать либо такой, либо противоположной – невидимой и готовой к самопожертвованию частью, которая нужна, чтобы уравнение решилось. Очень часто выбор за неё делают обстоятельства.
Она встаёт в четыре утра, проходит с ведром туда и обратно десять километров. Возвращается через три часа домой с водой. Собирает дрова, моет посуду, готовит обед, снова моет посуду, идёт за зеленью. Снова за водой, ужин, младших надо уложить спать, рабочий день закончился в девять. В соответствии с экономическими моделями, она – непродуктивная, неработающая, экономически пассивная.
Отбить кусок мяса, накрыть на стол, вытереть посуду, одеть детей, отвезти их в школу. Рассортировать мусор, вытереть пыль с подоконника, разобрать то, что нужно стирать, погладить постельное бельё, починить газонокосилку, заправить машину, сложить книжки, собрать детали Lego, ответить на телефонные звонки, пропылесосить в гостиной, помочь выучить уроки, помыть полы, убрать на лестнице, застелить постель, оплатить счета, отполировать дверные ручки, поправить одеяла детям… Основной аргумент против включения домашней работы в ВВП заключается в том, что эта работа не играет никакой роли. Однако в социуме число занятых домашней работой константно. Но что могут знать о них экономисты, если в статистике их никогда не учитывали?
По статистике, женщина проводит примерно две трети своего рабочего времени, выполняя неоплачиваемую работу, соответствующая цифра для мужчин – одна четвёртая. Для развивающихся сельскохозяйственных стран это различие ещё больше. Рабочая неделя женщины в Непале на двадцать один час больше, чем у мужчины. В Индии примерно на двенадцать. В некоторых частях Азии и Африки в города чаще переезжают мужчины, а женщины остаются в сельской местности. У них нет поддержки ни от мужчин, ни от государства, и им приходится брать на себя тройную ношу, выполняя профессиональную, домашнюю и сельскохозяйственную работу.
Экономисты шутят, что женитьба на собственной домработнице вызовет снижение ВВП в стране. Но если отправить маму в дом престарелых, снова начнётся рост. Помимо того, что анекдот намекает на особое отношение к гендерным ролям, в плане экономики здесь показано, как одна и та же работа может включаться или не включаться в статистику ВВП.