На следующее утро я проснулась от легкого прикосновения солнечных лучей к своей щеке. Похоже время уже близилось к полудню, но почему же тогда меня никто не разбудил?

Приподнявшись, я села на самый край уютного дивана, провела рукой по теплому, мягкому пледу из овечьей шерсти и вдохнула приятный, свежий аромат цветов.

— Стоп, откуда здесь цветы? — Я сразу же начала осматривать кабинет.

Повсюду на стенах начали прорастать маленькие белые цветочки, внешне так похожие на гипсофилы. Зрелище завораживало, я, словно, оказалась в сказке, такой, невероятно нужной мне сказке. На дальних колоннах моего кабинета стали образовываться лианы, а папин дубовый стол, будто гирляндой, украшали красные розы. Я ахнула от восторга, а мое лицо озарила счастливейшая улыбка.

— К вам можно, Ваше наипрекраснейшее Высочество? — Приоткрыв дверь, поинтересовался Корнелиус.

— Разумеется, дедушка. Вся эта красота твоих рук дело? Это ведь ты наколдовал? — C милой улыбкой на лице спросила я, прекрасно зная ответ.

После происшествия в родном королевстве Cоиль дедушка почти не пользовался даром. Он не показывал, но я чувствовала, как день за днем, он винил себя в той беде, что произошла с земляными магами. Мне не известны все подробности той трагедии, но магов земли крайне мало, а точнее — осталась лишь маленькая деревушка. Сейчас они относятся к Арденту и обитают на нашей дальней границе, но раньше все было иначе. Когда погиб последний Архимаг Ардента, все знания получил Корнелиус, и с тех пор он верой и правдой служит огню, так же, как когда-то родной земле.

— Сегодня такой прекрасный день Элиза, каждое живое существо празднует твой день рождения. Выгляни в окно, гости начинают прибывать. Мы уже стали беспокоится, что ты проспишь собственную коронацию, — дедушка по-доброму улыбнулся и, подойдя ко мне ближе, сел рядом на диван. Я положила свою голову ему на плечо и вдохнула приятный аромат любви и уюта, рядом с ним всегда чувствовала присутствие дома.

Корнелиусу было уже двести пятьдесят лет, его возраст выдавали глубокие морщины на худом лице, уже совсем седые волосы и борода. Конечно, родным моим дедом он не являлся, но с самого детства был рядом, был верным другом, наставником, учил меня приручать магию огня, а, когда родители не видели, в тайне обучил нескольким трюкам земляных магов. Владение двумя, а то и более стихиями в нашем мире запрещено, попросту невозможно, и такие порядки существуют уже не один век. Говорят, те, кто способны приручить каждую стихию продают душу дьяволу, а потом за это расплачиваются. Однако у меня вышло, не сразу и это не полноценная магия, но я смогла. Воспоминания того дня нахлынули на меня.

Я сидела на коленях, мои глаза были закрыты, а руки плотно прижаты к земле.

— Элиза, прислушайся к магии, почувствуй, как в земле течет жизнь, почувствуй это сквозь руки и пропусти через все тело, — голос дедушки был словно убаюкивающий шепот, но он направлял меня, не давая сбиться с пути.

Вдруг я ощутила приятную теплоту под руками, словно билось сердце, но не мое.

— Я чувствую ее! Чувствую, как земля живет, дедушка, у меня получается! — Мои восторженные крики разнеслись по саду.

— Молодец, сосредоточься и подчини ее, она прислушается. Земля всегда придет на помощь, где бы ты не была, Элиза.

Под моими руками что-то задрожало, направив всю свою энергию, я словно приняла в себя капельку жизненной силы. Магия огня всегда приятно обжигала меня, но земля подарила ощущение дыхания в руках. Открыв глаза, я заметила маленький белый цветочек под своими ладонями.

— Я подарила ему жизнь, дедушка! Это невероятно! — Поднявшись с колен, я устремила взгляд прямо на мага.

— Ты справилась, я знал, что ты сможешь, — он обнял меня так ласково, по-родному, — но не говори об этом никому. Обещай мне, Элиза Амалия, — мое полное имя дедушка произносил только в моменты, когда требовалось все мое внимание, когда я была обязана услышать его.

— Обещаю, — но тут меня осенила мысль, — а я не буду проклята, как говорил учитель Ханс?

— Конечно, нет, не переживай, — договорив, мы вернулись во дворец.

Я вырвалась и пучины воспоминаний, все это время в кабинете стояла тишина. Она не угнетала, она умиротворяла.