— Голов фыркнул, что меня это не касается.

— Понятно. Тебе еще известны случаи, когда родственники расстрелянных обнаруживали трупы и устанавливали могилу?

— Со слов Голова, таких случаев было всего несколько, но конкретно больше ничего показать не могу.

— Уверен?

— Как пить дать.

— Были ли случаи, когда прах расстрелянных уходил на сторону?

— Прах?

— Да, Нестеренко, прах!

— Во-первых, иногда прах забирали на удобрения в поля…

— Зачем?

— Это вы у Вавилова спросите…

— Я же сказал тебе — хватит острить!

— Во-вторых, зимой в целях экономии песка, которого, надо отметить, на кладбище поставляли чрезвычайно мало, я посыпал дорожку от крематория до ямы, но только в нескольких местах, чтобы не поскользнуться. Так или иначе, масса, так сказать, утерянного или изъятого праха всегда оказывалась совершенно незначительной, так как четкого указания, куда и сколько я должен был ссыпать, у меня никогда не было.

— Ясно. Значит, я правильно понимаю, что привезенные Головым и Блохиным трупы ты всегда кремировал по ночам?

— Конечно, а когда же еще?! Днем ведь у меня была основная работа…

— А спал-то ты когда?

— Обыкновенно я спал с пяти до десяти часов утра, к тому же, если позволяла ситуация, любил на полчасика провалиться и в сон дневной — днем, если вы замечали, гражданин начальник, самые интересные видения обыкновенно случаются. Знаете, однажды…

— Нестеренко, мне тут не нужно твоих снов!

— Отчего же?

— Меня интересует твоя профессиональная деятельность, а не сны!