— Давай, пернатый, держи машину. Ты даже не представляешь, ЧТО сейчас от тебя зависит.

Пилот не поворачиваясь лишь кивнул головой. Его лоб и виски покрывали крупные капли пота, которые скатывались ему за воротник форменного кителя.

— Помоги тянуть штурвал, — хрипло просипел он.

Я покрепче вцепился в ручки штурвала и потянул на себя. Было такое чувство, что под руками у меня живое существо, которое из последних сил тянется к спасительному берегу.

— Давай, родной, ещё немного, — прошептал я тихо себе под нос, но лётчик это услышал и одобрительно кивнул.

Земля стремительно приближалась. Передний двигатель уже не гудел с напряжением, а подвывал с каким-то зубодробительным скрежетом.

— Твою мааать!!! Тяниииии! — мы уже почти коснулись лыжами заснеженного поля, когда прямо перед нами я увидел лошадь, запряжённую в сани. Вот какого чёрта им здесь делать ночью?

— Аааааа! — заорал пилот, потянув штурвал на себя.

Самолёт задрал нос и, окончательно потеряв скорость, ударился хвостом об землю. Сзади раздался жуткий хруст и скрежет. Нос самолёта стремительно пошёл вниз. Удар и сознание решило временно покинуть это тело, возомнившее себя бессмертным.

В себя я пришёл от холода. Своё пальто я оставил в салоне, а во френче было несколько, мягко говоря, прохладно, особенно при отсутствующем напрочь остеклении кабины пилотов. Самолёт лежал ровно, что несколько удивляло, особенно помня, какую вертикальную свечку мы заложили, спасаясь от удара о сани и лошадь. Кстати, если есть сани, то должен быть тот, кто на них приехал, но вокруг тишина, лишь слышно потрескивание остывающего переднего двигателя. А как там дела в салоне? Силой сканирую пространство позади себя. Так, двое явно живы, но без сознания, остальные, увы, мертвы. С одной стороны радует, что один из тех двоих это Киров, а другой пилот, а с другой, жалко парней из НКВД. И Борисова тоже жалко. Карма у него такая, что-ли? В ТОМ мире погиб в аварии, правда в авто, и здесь тоже попал в передрягу, окончившуюся для него смертью. Сидевший рядом КВС тоже оказался жив и уже приходил в себя. Он открыл глаза, поднял к лицу руки, задумчиво посмотрел на них, встряхнул головой и, посмотрев на меня, спросил.

— А мы вообще где?

— Ну, судя по всему, это планета Земля. Мимо неё точно не промахнулись, — с серьёзной мордой ответил я.

— С тобой я бы не удивился, если бы и промахнулись, — буркнул он и засмеялся. Нет, скорее заржал. Отходняк накрыл. И я тоже не удержался и присоединился к нему. КВС резко оборвал смех и спросил.

— Как пассажиры?

— Киров жив, но без сознания. Твой второй пилот тоже в отключке. Остальные погибли.

— Откуда ты….?

— Просто знаю, — перебил я его и посмотрел прямо в глаза.

— Ага, — кивнул он каким-то своим мыслям и принялся отстёгивать привязной ремень.

— Вас как зовут? — неожиданно для самого себя спросил я.

— Сергей. Сорокин Сергей. И давай на ты?