— Ну, смоги.
— И смогу.
— И смоги, — Марина с улыбкой хитро прищурилась, — или слабо?
— А спорим, что смогу?
— А, давай. На что спорим.
— Ну, я не знаю. Давай в пределах разумного.
— Ага, испугался! — Марина аж захлопала в ладоши смеясь, — ладно, давай на желание.
Так я увлёкся ещё и фланкировкой. Нашёл энтузиаста, который занимался этим казачьим искусством, и с ним тренировался. Вначале из-за спора, который я, надо сказать, выиграл, а потом втянулся и занимался уже для своего удовольствия. Уже поверьте, лучше любой качалки будет. А уж адреналин, когда шашка со свистом рассекает воздух вокруг тебя, выделяется литрами. И неописуемый первобытный восторг. Ну и плюсом пошло моё давнее увлечение ушу и даошу.
Вот и сейчас выйдя на средину двора я обнажил отцовскую шашку и лихо закрутил её вокруг себя. Сознание уже полностью адаптировалось к телу и все навыки и умения полностью восстановились. Покрутив гурду пару минут я остановился и, протянув руку к дядькиной шашке, сказал, — Дозволь, Андрей Григорьевич.
Казак, с интересом глянул на меня и, скинув ножны, протянул клинок мне. И тут такая необузданная лихость на меня накатила, что я, громко крикнув, — Эх, разгуляемся, казаки! — с посвистом закрутил уже две шашки и громко запел:
На горе стоял казак -
Он Богу молился.
За свободу, за народ
Низко поклонился.
В припев, смахнув непрошенную слезу, подключился дядька Андрей.
Ой-ся, ты ой-ся,
Ты меня не бойся.
Я тебя не трону -
Ты не беспокойся.
И тут с нами вместе вступил сильный красивый женский голос.