– Симпатичная?

– Опасная.

– Ага! Значит, симпатичная! Рассказывай! – Данте облокотился на стену, приготовившись внимать.

– Дорогой друг, – юноша набрал побольше воздуха в легкие. – Позвольте мне, со всей свой любовью и почтением, нарисовать вам маршрут, по которому вы можете проследовать с такими вопросами в этот час суток.

– Так. Под этим ты подразумеваешь, что моя помощь тебе больше не нужна? – хитро сощурился толстячок.

– Нет, – вздохнул нор Амос. – Помощь мне все еще нужна. Но я дико устал сегодня. Если у тебя ничего срочного, я бы отправился в кровать, а завтра, на свежую голову…

– И ты оставишь меня терзаться любопытством до завтра? – возмутился Данте. – Ладно-ладно, пусть так. Тогда предлагаю тебе лечь в гостевых покоях. К чему тащиться ночью? Я распоряжусь, слуги подготовят. Согласен?

– Боги с тобой, я слишком устал, чтобы спорить, – смирился юноша.

Данте помахал рукой, и возле друзей, словно соткавшись из бликов и теней, материализовалась Тара.

Получив распоряжение от «мессира», она обхватила тонкими пальчиками плечо Альбина и потянула его в сторону неприметной дверки для слуг.

– Ваше благородие не желает подкрепиться или освежиться перед сном? – немного хриплым голосом поинтересовалась кошка.

– Нет-нет. Ничего не надо. Благодарю вас.

– Вам не понравился прием?

– Скажем, я не любитель больших компаний и предпочитаю более интимную обстановку, – не заметив сразу двусмысленности своего ответа, через миг юноша запнулся, но было уже поздно.

Бархатно рассмеявшись, черноволосая скользнула перчаткой по его руке, прижимаясь сильнее и окружая юношу запахом полыни и солнца. К тому времени они как раз добрались до гостевых покоев, и юноша почувствовал, как запылали щеки.

– Мммм… я имел в виду… – он сбился. – Поверьте! Я ни на что не намекал, просто оговорился.

– Действительно? – промурлыкала черноволосая, перебирая пальчиками по предплечью дворянина. – А на что это вы не намекали?

– Ни на что, – отрезал твердо Альбин, аккуратно выкручиваясь из хватки. – Я, пожалуй, пойду уже. Уверен, у вас много дел в этот поздний час.

– Ну что вы, ваше благородие! Неужели у меня могут быть более важные дела, нежели ваше удобство? – ехидство так и сочилось с ее уст.

– Тогда вы можете смело считать свою миссию выполненной. Более я ни в чем не нуждаюсь, – Альбин все же освободился и провел грамотную ретираду, скользнув в нутро комнаты. Кошка замерла на пороге, встряхнула гривой черных волос, чуть подсвеченных газовой лампой. Свет придавал окружающей обстановке ореол нереальности, эфемерности.