Стоило дверям закрыться за ней, как их стеклянные створки вновь разлетелись в стороны, едва не впечатавшись в стену.

– Вот же нечисть! – рыкнула показавшаяся на пороге Ирера. – И зачем он вообще позвал её? У нас что, своих целителей нет? Или он думает, что этот разнос будет унизительнее, если устроить его при неалаях?

– Видимо, хочет, чтобы по городу пошли сплетни, – равнодушно пожал плечами Мор. – Может, так ему будет проще водворить Энаора обратно в маринад.

– Знаешь, что он велел мне передать тебе? Нам с тобой приказано продолжить расследование кражи Свечей Вопросов.

– Это нам-то – бездарям, упустившим Энаора? – поднял бровь телепат.

– Нам. И скажи мне теперь, что Селорн в своём уме!

– Не знаю, в своём ли он уме, но тут он вполне в своём репертуаре. Будем считать, что вся эта сцена должна была обеспечить нам дополнительную мотивацию.

– А тебе не кажется, что он просто хочет, чтобы это расследование не увенчалось успехом? – с убитым видом спросила Ирера.

– Да не принимай ты его… критику так близко к сердцу, – поморщился Мор. – Или ты уже забыла, что час назад сама хотела выпустить Энаора?

– Не забыла, но всё равно – как он провёл нас! Заговорил зубы и… – она от души треснула кулаком по колбе.

– Ничего он не заговорил. Я специально поставил ногу на этот шов, – языком жестов передал ей Мор.

– Что?! – не удержалась Ирера.

– Не кричи. Селорна не так просто водить за нос. Если бы я предупредил тебя, он бы мигом почувствовал, что ты врёшь ему.

– А ты – другое дело, – недовольно пробормотала Ирера.

– Не сочти за оскорбление, – развёл рукам и Мор.

– Ладно. И что вы смогли узнать насчёт этого лиарова подвала?

– Пока очень мало, – тут же заметно оживился телепат. – Там, в общем-то, и подвала никакого нет – у дома сплошной фундамент. Драконы вокруг него целый день едва хороводы не водили, но никаких следов порталов не нашли. Единственное, на том месте, где по описанию Алу было подвальное окно, сейчас видна отметина, подозрительно напоминающая здоровенный шрам.

Следующие несколько дней Ирсон провёл в напряжённом ожидании. Он полагал, что соратники дядюшки Рестеса подошлют к нему какого-нибудь клиента с душещипательной историей о несправедливости Милосердного или Тиалианны. Или как-то ещё попытаются наступить на любимую мозоль, чтобы расшевелить его. Но ничего не происходило. Совершенно ничего. Однако тревога не оставляла таная. Он прекрасно знал, что иногда подозрительное затишье предупреждает о близящейся буре даже красноречивее выползающих из-за горизонта туч.

К вечеру четвёртого дня Ирсон решил, что ждать дальше не имеет смысла. Надо действовать самому. Рестес вербовал его в члены некоего тайного общества, а такая организация вряд ли ограничит свой аппетит одним скромным тавернщиком – должны быть и другие кандидаты в борцы с «наэйским произволом». Эта идея – найти своих «собратьев по несчастью» – так завладела Ирсоном, что он едва дотерпел до закрытия.

Активировав защищавшие «Логово» магические щиты, Ирсон быстро прошёл в спальню, к тумбе, над которой был прибит десятком гвоздей огромный поднос, испещрённый множеством разводов и пятен. Отыскав среди них то, что отдалённо напоминало алайский профиль, он осторожно поскрёб его ногтем. Мутная поверхность подноса тут же прояснилась, засверкала, словно он наложил на неё очищающее заклятие, и чуть заметно завибрировала. Прошло несколько минут, прежде чем из её серебряной глади вынырнуло заспанное лицо Шады.