– Письмо украли, – пробормотал Генри, когда они вышли на улицу. – Кто-то знал, когда оно придет. Но откуда? И зачем его брать? Кто-то не хотел, чтобы король узнал про наш поход. Почему? Агата, я не понимаю!

Она почему-то не выглядела удивленной, и Генри встал у нее на пути. Ему хотелось все это обсудить, но тут Агата зашарила в своей сумке – оказалось, та набита какими-то дробно звякнувшими склянками, – вытащила со дна лист бумаги, мелко исписанный с двух сторон, и протянула ему. Он начал было читать, но она двумя руками сжала его руку с письмом.

– Не сейчас? – понял он.

Агата кивнула и повела его дальше вдоль озера, не во дворец, а в другую сторону. И Генри, щурясь от света, убрал записку в карман. Потом обо всем подумает.

День был отличный – солнце сияло, как летом, ручьи прокладывали себе путь в рыхлом снегу и с веселым журчанием катились в озеро, но там сразу застывали, будто превращались в черный камень. Озеро выглядело совершенно неподвижным, и Генри, не выдержав, опустился на колени, тронул пальцем воду. Она потянулась за его рукой, как слизь, и он, отпрянув, заспешил за Агатой – та уже ушла далеко вперед, едва не срываясь на бег.

Скоро он понял, куда они направляются: впереди раскинулся большой квартал старинных, просевших зданий, между которыми расходились широкие улицы. Несмотря на облупившуюся краску, разболтанные ставни и перекошенные двери, сразу было видно: выстроили все эти дома еще до потери Сердца, и даже возраст не отнял у них красоту. Генри прошел под аркой с потемневшей от времени надписью «Квартал мастеров», и до него дошло, что это за место.

– Мастерские, – выдохнул он.

Здесь было шумно, люди толкались на порогах домов, входили и выходили, таскали куда-то доски, камни и ведра с водой. То тут, то там попадались запряженные лошадьми телеги, на которые что-то нагружали. Здесь работали сотни людей, но Генри сразу увидел среди них знакомые лица: один из силачей Пенгривилла бросал на телегу мотки веревки размером со свою голову, старушка в красном, пошатываясь и растирая руками глаза, вышла из здания под названием «Вышивальная». У каждого дома было свое название. В здании под названием «Мельница» – самом странном из всех, с неподвижными, поросшими мхом лопастями – люди толкли в ступах зерно. В «Кузнице» было одуряюще жарко, и десяток мужчин били молотками по раскаленным кускам железа. На «Лесопилке» люди, кряхтя и задыхаясь, пилили куски дерева, один сидел на пороге с окровавленной рукой. В украшенном разноцветными узорами доме с полустертым названием «Швейная» множество женщин сидели, сгорбившись над кусками полотна, и тыкали в них иголкой.

«Красильня», «Бочары и тележники», «Стеклодувы», «Монетный двор», «Выделка шкур», «Игрушки». Квартал тянулся вдаль, насколько хватало глаз, и Генри вспомнил, где видел это место раньше. На картинке из книги Тиса, в сказке под названием «Хитрый мастер и два великана» – только там все здания были новые, а люди между ними гуляли ярко одетые и с веселыми лицами. Сейчас над этим местом будто висела туча такого несчастья и злости, что Генри содрогнулся. Отовсюду неслись сердитые крики, на улицу то и дело выскакивали люди с обожженными руками, отбитыми пальцами, повсюду сновали мужчины в мундирах, похожих на форму посланников, только оранжевых, а не зеленых, и покрикивали:

– Давайте, шевелитесь! До обеда еще три часа, потом полчаса отдохнете! Не спать!

Генри сразу различал тех, кто пришел в город вместе с ним, по ободранной одежде и грязным лицам. Старичок с желтой бородой, который в Пропастях выступал перед собранием старейшин, с перекошенным лицом шаркал куда-то в своих разодранных башмаках, прижимая к груди небольшой бочонок гвоздей. Генри, наверное, слишком пристально на него смотрел – старик повернул к нему голову, не заметил усатого верзилу, который тащил на плече мешок едва ли не больше себя, и налетел на него.

– Куда прешь, новенький! – рявкнул верзила. – Понабрали неизвестно кого, только под ногами путаетесь!

Старичок от столкновения упал на землю, рассыпал гвозди и теперь пытался их собрать. У него был такой жалкий вид, что Генри опустился на колени и начал подбирать гвозди вместе с ним. К счастью, улицы здесь были выложены крепкими каменными плитами, грязи почти не было, и он ловко побросал раскатившиеся гвозди обратно в бочонок.

– Благодарю, господин, – пролепетал старичок, разглядывая налипшие Генри на колени ветки и пыль так, будто это его потрясло до глубины души. – Мне вам нечем отплатить за услугу, я…

И тут к ним подбежал человек в оранжевом мундире.

– Господин! – ахнул он и почему-то кинулся поднимать с земли Генри, а не старика. – Вам нельзя сюда, здесь же грязно! Ой, да вы еще и с дамой!

Старик кое-как поднялся и заспешил дальше, пугливо оглядываясь на них. Агата стиснула руку Генри, как железными клещами, будто хотела сказать: «Что ты делаешь? Ни с кем не связывайся, пошли!» Но Генри не двинулся.

– Что они все тут делают? – спросил он. Агата тянула его прочь, но он не обращал внимания.

– Прошу вас, господин, покиньте квартал!

– А я вам приказываю отвечать! – Генри сам вздрогнул от своего голоса, и на человека в оранжевом тоже подействовало.