– Вы освободились, – с непонятным облегчением пробормотал Уилфред, и Генри поднял угрюмый взгляд. Он был готов броситься прочь в любую секунду.

– Как вы меня узнали? – буркнул он.

– О, все очень просто. По рубашке, – улыбнулся Уилфред. – Точнее, по ее остаткам.

– Все рубашки одинаковые, – пробормотал Генри.

Он поверить не мог, что ведет такой разговор в такой момент, но у него правда в голове не укладывалось, как Уилфред мог заметить его в темной толпе.

– Конечно, все разные, – покачал головой Уилфред. – Последнее время я вижу удивительно много деталей в одежде всех вокруг и должен признать, что она выглядит поразительно уныло. Я мечтаю о том, чтобы… – Он тряхнул головой и замолчал, покосившись на охранников. Тех по-прежнему не особо интересовало, чем занят начальник. – Я просто хотел сказать вам спасибо за то, что вы тогда, на площади, спасли нас. Его величество ужасно поступил с вами, а теперь во дворце стало еще хуже. Не знаю, чем все кончится. Я уже три дня пытаюсь урезонить людей, но… – Он покачал головой, безнадежно глядя на толпу. – Вы вели себя благородно, молодой человек, и я верю, что вы наследник Сиварда. А если у вас при этом дар огня – что ж, значит, такова была воля Барса.

Генри смотрел на него во все глаза. Ему когда-то сказали, что мастера отличаются от бездарностей не только тем, что хорошо делают свою работу. Они становятся сильными, начинают видеть мир яснее, и только сейчас он увидел, как это бывает.

– Вы поможете мне попасть во дворец? – брякнул Генри.

Он был почти уверен, что Уилфред в ответ посмеется, но тот задумчиво покивал, будто и сам об этом думал.

– А корону вы сможете найти? – уточнил он, и Генри кивнул. – Никто не посмеет бунтовать против короля в великой древней короне, и это, по-моему, наша единственная надежда. Хорошо. Думаю, я могу это устроить, только придется вас как-то замаскировать.

– И меня, – прошелестел Джетт. Все это время он жался за спиной Генри – вид такого богатого господина его сильно впечатлил.

– И его, – кивнул Генри. – Мне нужен помощник, а ему я доверяю.

Судя по взгляду, который Уилфред бросил на Джетта, он глубоко сомневался в том, что такой скособоченный и грязный член общества может хоть чем-то быть полезен, но вслух он сказал:

– Хорошо. Давайте для начала проберемся во дворец, а потом все обсудим.

И он вдруг с поразительной ловкостью подобрал с земли чье-то прожженное в нескольких местах грязное одеяло и набросил на Джетта. Сердитых воплей ниоткуда не последовало, так что хозяина одеяла, видимо, поблизости не было.

– Слишком заметный цвет волос. А теперь, вы оба, сгорбитесь и смотрите только вниз, – приказал Уилфред и, толкая их перед собой, пошел к воротам. Охранники опомнились и засеменили за ним.

Уилфред, лавируя среди костров, довел Генри и Джетта до двери в стене, постучал, и ему тут же открыли. Толпа попыталась пробиться внутрь, но охрана начала тыкать в их сторону копьями, отпугивая, – и тыкала до тех пор, пока дверь не захлопнулась. Здесь было светлее – стражи развесили на стенах факелы.

– Это кто такие, господин управляющий? – подозрительно спросили они.

– Я решил отвести двух смутьянов во дворец, чтобы они могли поговорить с его величеством и высказать свои требования, – твердо ответил Уилфред.

– А его величество вроде ни с кем говорить не хочет. Я так слышал. Нельзя им сюда, – не уступал охранник.