Это правда, — Неверленд заставляла тебя забыть, но была ли это полная амнезия, или у тебя сохранялись хоть какие-то воспоминания о прошлом? Я взглянула на Джеймса. Разве его память не была бы также изменена? Что помнил он? Как будто он мог прочитать мои мысли, он предложил объяснение:

— Я ношу магический талисман, защищающий мою память. Он удерживает меня от повторения одной и той же ошибки дважды, — он указал на своё предплечье. Там, на его руке, был вытатуирован сложный рисунок. Три меча, пронзающие залитое кровью сердце. Не совсем анатомическое сердце как таковое, но что-то в форме сердца. Вены и артерии, переплетающиеся наверху, создавали видимость корня. Я никогда не видела, чтобы татуировка двигалась сама по себе, но капли крови, казалось, действительно ритмично стекали с кончика центрального меча. Интуитивно это воспринималось довольно гротескно, но было поэтически красиво.

— Эта татуировка заколдована, чтобы сохранить мои воспоминания. Я ярко, как сейчас, помню каждую деталь своей сверхъестественной жизни словно она только что случилась.

Джеймс потянулся через стол, схватил свечу и зажёг сигары, прежде чем налить три бокала рома.

— Хорошее и плохое, — тыльной стороной ладони он придвинул ко мне бокал.

В его глазах сверкнуло озорство, прежде чем он обратил внимание на Питера.

— Ты всё ещё хочешь остаться, Пэн? — он вопросительно поднял бровь, пододвинув бокал к Питеру. — Или ты слишком боишься слушать истории о прошлом?

Он сделал паузу, окружив нас драматическим молчанием.

— За правду, — Джеймс поднял свой бокал.

— За правду, — я последовала его примеру и посмотрела на Питера. — За нас.

Он на мгновение задумался.

— К черту всё! — Питер схватил бокал. — За нас и за правду, какой бы она ни была.

Это было начало. Это был шаг в правильном направлении. Я опрокинула ром в себя, взволнованная будущими возможностями. Прежде чем я перевела дыхание от обжигающего алкоголя, Джеймс налил ещё по одной.

— С чего бы начать? — он помолчал, поглаживая бороду. — К несчастью, мне выпала честь быть первым Потерянным Мальчиком. Тогда меня звали Джас.

Глаза Питера загорелись, как будто воспоминание внезапно всплыло на поверхность.

— Да, мы называли тебя Джас, пока я не скормил твою руку этому скользкому крокодилу, — он улыбнулся, как будто действительно гордился тем, что дал Крюку его прозвище.

Джеймс нахмурился, бросив на Питера зловещий взгляд.

— Я был очарован им, как и все они. Маленькие мальчики без желания взрослеть. Никаких обязанностей, никаких родителей, которые могли бы их отчитать. Он обещал вечную молодость. Только он не смог сдержать это обещание… Не так ли, Пэн? — в его тоне слышалась горечь. Десятилетия гноящихся ран всплыли на поверхность. Непрощённые нарушенные обещания, данные молодому, впечатлительному мальчику.

Челюсть Питера дрогнула, прежде чем он залпом выпил ещё одну порцию рома.

— Откуда мне было знать, что ты повзрослеешь? Я не знал.