В голове сверлило, властно росло и вклинивалось в сознание все затемняющее беспомощное оцепенение:
«Недооценил!..»
Перед глазами Киссовена мысленно пронеслась вся его жизнь. Борьба за коммунизм… За светлое будущее человечества… Борьба, победы… а потом… беззвучная, хищная гримаса — усмешка Моргана, готовящегося потопить в крови творческую стройку…
— Неужели все напрасно?!
— Быть не может!
— Нет! Мы будем бороться! И мы победим.
Темнота угнетала. Соколов предложил включить свет.
Решили ждать.
XXII
ВОЙНА НАЧАЛАСЬ
Действительно, не прошло и пятнадцати минут с момента исчезновения светлого пятна со стены, как радостный вздох облегчения трех советских ученых приветствовал появившееся отображение совещательного зала Моргана.
— Опыт, мне кажется, вполне убедительный!..
Эти слова Мак-Кертика были первым признаком восстановления связи.
Предположение Киссовена, что передача была прекращена благодаря действию энергофора, подтвердилось.
В момент возобновления передачи Мак-Кертик, как видно было, повернул рычажок энергофора на первоначальное место. Мак-Кертик пояснял:
— Энергофор, помимо использования лучистой энергии живых организмов, обладает, как вы в этом убедились, еще одним чрезвычайно важным качеством. А именно: энергофор во время действия, благодаря теллитоактивным лучам, производит такие колебания эфира, которые препятствуют передаче, движению электрических волн. Этим и объясняется то обстоятельство, что, одновременно со спуском аппарата, у нас в зале потухло электричество.
Морган внимательно слушал объяснения Мак-Кертика. Он произнес только одно слово:
— Электроблокада.
— Однако! — вырвался крик у Соколова. — Морган на лету схватил возможность использования энергофора. Если он сумеет лишить нас электрической энергии… — голос Соколова осекся: ему тяжело было кончать свою мысль, — мы погибли!..
Киссовен молчал. Он по-прежнему внимательно следил за совещанием.