— Верно!

На этом и порешили, хотя все сознавали шаткость и ненадежность такой обороны.

— Но где гарантии, что после пяти дней Морган не нападет на остальные электроустановки? Затем, возможно, что теллитоактивные лучи, исходящие из энергофора, настолько изменены, что для них памирская туя не будет преградой.

— Единственное спасение — в изобретении средства, могущего разрушить кертикит, — таково было единодушное мнение маленького совещания, готового отдать все свои силы и знания для обороны социалистического отечества.

Соколова все время мучила одна и та же мысль. Он не сводил глаз со своих раненных рук. Прения, предложения он слушал рассеянно: они долетали до него как будто издалека. Но заключительный аккорд, — это средство должно быть найдено в течение ближайших пяти дней, — заставил своей зловещей серьезностью призадуматься и его.

«Они правы. Но пять дней?! И ведь у нас нет ни одного наводящего факта. А… это?» — и он снова взглянул на забинтованную руку.

— Киссовен! — вскрикнул Соколов, опомнившись. — Я спешно еду в Адагаде! Мне кажется, я напал на верную линию.

— Какую линию? — недоумевали все.

Но Соколов уже исчез.

Совещание в зале Института имени Рыкова после отъезда Соколова продолжалось до поздней ночи.

Никто ничего нового не предложил. Решили попытаться применить щиты из памирской туи.

На следующий день, 12 августа, в шесть часов вечера ЦИК Евразии получил потрясающее сообщение:

«Небольшая воздушная флотилия, принадлежащая Элиасу Моргану, напала на перуанские рудники и, несмотря на героическую борьбу бастующих, взорвала морганитовые склады, находящиеся на рудниках.

Шахты разрушены — так же, как и все жилые постройки в районе рудников.

Человеческих жертв насчитывается до двенадцати тысяч. Тяжело ранены около десяти тысяч человек.

По непроверенным сведениям, количество уцелевших едва достигает трех тысяч».