Спокойный, почти ласковый тон его слов поразил слушателей не менее, чем его детски-восторженный вид.

«О каком друге, вдобавок, еще „лучшем“, говорит Морган?»

Этот немой вопрос висел в воздухе.

Элиас Морган встал и направился к дверям.

— Через час мы продолжим совещание, — бросил он на ходу уже обычным бесцветным голосом.

Уход Моргана развязал языки заседавшим.

Осмотрели бумажку, оставленную им на столике. Начальник штаба разочарованно скомкал ее и бросил на пол: она была написана шифром.

Только один Бэлл, первый секретарь Моргана, сохранил невозмутимое спокойствие. Он слишком хорошо знал своего повелителя. Для него было ясно, что Морган имеет в руках новый козырь. Его смущало лишь одно обстоятельство: одновременно с телеграммой, врученной Моргану, и он получил извещение, что из Евразии в Америку направляется делегация рабочих, которая предполагает обследовать положение бастующих рабочих на перуанских рудниках и проверить распределение средств, собранных для них в Евразии.

«Неужели Морган имеет своего человека в делегации? Неужели в Евразии найдется человек, который согласится связаться с Морганом?»

Все же одновременное получение извещений смущало его.

Разговоры в зале «Сансуси» были еще в полном разгаре, когда, ровно через час после исчезновения хозяина дома, бесшумно раскрылись две двери зала и одновременно вошли два человека: один — из личного кабинета Моргана, второй — из приемной.

Это были Элиас Морган и профессор Мак-Кертик.

Мак-Кертика никто не заметил. Все взоры были устремлены на Моргана.

Миллиардер опустился в кресло, обвел усталым взглядом присутствующих и остановился на Мак-Кертике.

— Я с нетерпением жду ваших предложений.

После этих слов Мак-Кертик стал центром напряженного внимания всего зала.

Профессор казался немного утомленным. Он был в одежде своеобразного, безусловно не американского покроя. В руках он держал небольшую, невзрачную деревянную коробочку.

Бэлл, не зная, с кем имеет дело, решил, что этот «тип» — один из рабочих делегатов Евразии.

С удивлением он услышал из уст Мак-Кертика чистейший английский язык с настоящим вашингтонским акцентом.

«Так не говорят по-английски в Евразии», — решил он. И чем больше говорил Мак-Кертик, тем яснее становилось, что говорящий — чистокровный американец.