– Скажи ему, я сейчас спущусь. – Она закрыла дверь прямо перед лицом пришедшего.

Засунула голые ноги в теплые сапоги. Накинула на плечи зимний плащ с лисьим мехом на капюшоне. Быстро застегнула на все застежки. И спустилась вниз чуть ли не бегом. Даже свечу не взяла.

Высокий Очаг спал, как всегда, глубоко. Мрачные коридоры оказались пустынны. Ее быстрые шаги разносились эхом, но никто даже не выглянул, чтобы посмотреть, что происходит. Гвин без препятствий миновала лестницу и большой зал и вышла во внутренний двор.

Там, в свете зеленой луны и масляных фонарей, у приоткрытых ворот стоял он. Темноволосый и небритый, с сердито нахмуренными бровями. Высокий, широкоплечий. Такой, что трое крепких стражников, обступивших его, казались на целую голову ниже. Он повернулся к ней. Смерил холодным взглядом янтарно-карих глаз.

Гвин вышла на середину двора.

– Можете его пропустить, – велела она стражникам. – Все в порядке.

Мужчины расступились, позволяя гостю пройти на территорию. Однако уходить не стали. Встали возле ворот, наблюдая за происходящим.

Иврос направился к адептке широким уверенным шагом. Гвин отметила про себя, что колдун нисколько не изменился с момента их прошлой встречи. Разве что одет он теперь был по-зимнему тепло. Синий камзол, черные брюки, крепкие сапоги, тяжелый серый плащ с белым мехом у ворота. Небогатое, но практичное облачение. Как и все прочее в жизни молодого колдуна.

Он подошел к ней почти вплотную. Посмотрел сверху вниз. Без эмоций. Даже без приветствий.

Первая радость от встречи сменилась растерянностью.

– Собирайся, – сухо велел мужчина. – Седлай лошадь. Бери свои зелья и что там еще с собой возишь. Ты едешь со мной.

Гвин ощутила, как возмущение вскипает где-то в груди. Почувствовала, как холодно на улице стоять вот так, с голыми ногами, под одним только плащом. Как глупо было выходить к нему. Как раздражают косые взгляды привратников. И какой дурой она себя при этом чувствует.

С нарастающим гневом к ней вернулась способность говорить.

– Я никуда с тобой не поеду. – Она скрестила руки на груди и перешла на сердитый шепот. Так, чтобы любопытные стражники не могли ее расслышать: – Я звала тебя. Три недели назад. Ты не пришел. Только не говори, что не получал мое послание от этой своей птицы. Они все время шпионят за замком. А теперь ты заявляешься сюда посреди ночи и без предисловий требуешь, чтобы я просто сорвалась и поехала с тобой. Нет уж…

– Отец умирает. – Иврос даже не смотрел на нее. Глядел в сторону леса, нахмурив густые темные брови.

Гвин поспешно захлопнула отвисшую челюсть.

Иврос Норлан повернулся к ней спиной и холодно произнес:

– Ты должна мне. Одевайся. Жду за воротами.