Гвин отсчитала десять ударов сердца.

Рука ведьмы показалась в дверном проеме. Длинные мертвые пальцы схватились за косяк, лениво перебирая костяшками. Когти со скрежетом прошлись по камню.

Пастырь Проклятых выплыла во двор из мрака. Тьма клубилась вокруг нее, точно ядовитые испарения. Она поглощала свет костра и не давала ни единому отблеску упасть на тело своей госпожи.

Ведьма повернула голову в сторону Ивроса. Открыла рот. Длинный узкий язык скользнул меж острыми зубами, пробуя воздух.

– Мама? – раздался голос за спиной Гвин. Боль звучала в нем горьким лейтмотивом. – Мама, ты меня узнаешь?

В ответ неупокоенная ведьма зашипела. Так громко, что заложило уши. Зашипела зло и голодно. Та, что когда-то была ласковой матерью, бросилась на свое повзрослевшее дитя с чудовищной скоростью.

Трогательное семейное единение не состоялось.

Иврос замешкался на миг при виде обезумевшей и обезображенной матери.

Его появление не смутило и не успокоило ведьму, а лишь вывело из себя еще больше. Точно она узрела в лице сына соперника.

Мертвецы в городе услышали зов хозяйки. Они в едином порыве устремились к руинам на холме.

А Гвин перехватила рукоять топорика поудобнее и встретилась лицом к лицу с разъяренной ведьмой, преградив дорогу. Краем глаза она заметила, как энергия вокруг Ивроса начала сгущаться. Быстрее и быстрее окутывать его плотным коконом. Но налюбоваться зрелищем не успела.

Пастырь Проклятых атаковала яростно. Ее оскал напомнил Гвин безумную улыбку. Адептка увернулась от одного удара. Взмахнула топором в ответ на второй. Зачарованное лезвие ударило по руке мертвой ведьмы, но не отрубило когтистую конечность лишь потому, что ведьма успела отвести руку в сторону. Сталь прочертила глубокую борозду в чернеющей плоти. Нежить взвыла. Клацнула зубами у лица Гвин.

Ведьма двигалась быстро. Даже слишком быстро. Она крутилась вокруг, точно дразня. Острые когти мелькали в опасной близости. Гвин едва успевала отражать удары. Схватка длилась меньше минуты, но ей она казалась вечностью. Войти в транс она не могла при всем желании, дабы не пропустить ни одной атаки.

Адептка невольно задалась вопросом, чем, собственно, занят спутник, который должен был ее защищать. Ведьма настойчиво теснила ее прочь от костра и Ивроса. В сторону зияющего провала черной двери.

Гвин замешкалась в попытке перенять инициативу и ударить первой. Но ведьма поняла ее намерение. Она легко скользнула за ее спину, и женщина ощутила жгучую боль. За ней последовал рывок.

Пастырь Проклятых запустила когтистую руку в прекрасные рыжие волосы и швырнула адептку вперед. Прямо в черный провал.

Но вместо того чтобы нырнуть во мрак, Гвин получила удар в бок слева. Удар такой силы, что дыхание перехватило. Далее произошла неумолимая встреча лица с каменной стеной. Благо кладку в этом месте густо устилала дьявольская плесень. Она смягчила удар, потому адептке посчастливилось отделаться лишь звоном в голове.

Огромный черный медведь встал между Гвин и неупокоенной Ашадой Норлан. Зверь поднялся на задние лапы и зарычал так, что задрожали руины.

Ведьма отпрянула назад с яростным шипением. Она пригнулась к земле и как кошка низко завыла. В ее мертвых глазах не было ни тени понимания, кто стоит перед ней.

Ведьма прыгнула.