Оборотень повернулся и придержал женщину за плечи. В этот миг тройка воронов с карканьем пронеслась над их головами. Иврос нахмурился.

– Говорят, что мертвые кружат повсюду, но приблизиться пока не решаются, – прошептал мужчина. – Говорят, что она подняла всех.

Гвин сглотнула. По спине пробежал холодок.

Для битвы с армией умертвий недостаточно одного топора и одного оборотня.

– А где… она? – так же шепотом спросила адептка.

Иврос кивнул в сторону Архейма.

Они снова продолжили путь.

Туман вокруг сделался гуще и холоднее.

Гвин взяла спутника за рукав. Просто на всякий случай. Ей даже почудилось, что она слышит треск в траве тут и там. Стук костей друг о друга.

Иврос снял ее ладонь с рукава и взял за руку. Обернулся. Во взгляде читалось сомнение.

– Ты уверена, что нам нужно туда? – тихо осведомился он.

Адептка кивнула. Но чувство тревоги не отступило.

– Это все ее черная магия. Нагоняет жути, – ответила Гвин. Затем ободряюще улыбнулась. Больше для себя, чем для Ивроса. – Все будет хорошо.

Они не проронили ни слова до самого Архейма. Несмотря на все шорохи и постукивания вокруг. Никто не тронул их. Даже не показался на глаза. Но адептка безошибочно чувствовала присутствие неупокоенных мертвецов повсюду. От этого кожа покрывалась мурашками. Наверняка Иврос ощущал то же самое. Точно они шли сквозь одну большую могилу. Ветер разносил по округе отчетливый сладковатый дух гниющих останков.

Руины встретили их непроглядной мглой, что клубилась за аркой ворот.

– Может, факел смастерим? – предложил Иврос.

Гвин покачала головой.

– Огонь привлечет внимание, а не отпугнет. – Она повернулась к нему. – Но я сделаю так, что нас не увидят до самого дворца. Она, скорее всего, там. И нам нужно подобраться как можно ближе.

Пока присутствие сына Пастыря не давало умертвиям напасть. Но полагаться лишь на это Гвин не хотела. Она слишком хорошо знала главную особенность в поведении нежити – непредсказуемость. Поэтому адептка крепче сжала руку мужчины. Чуть склонила голову. Задышала носом глубоко и шумно. А потом забормотала.

Иврос пытался разобрать слова, но не смог понять ни единого. То ли это был чужой язык, то ли не язык вовсе, а просто набор звуков определенной тональности. Когда же магичка вновь подняла голову, мужчина невольно напрягся. Глаза ее побелели, но не так, как бывает у слепого животного. Нет. Они приобрели легкое молочное свечение.