– Знаешь, что я сделала в день, когда умер Фрэнк? Я приготовила шоколадный торт, а в тесто вмешала все свои лекарства – все, что только нашлось в доме и у меня в сумочке. Пока торт пекся, я отыскала старый школьный альбом из выпускного класса и рассматривала наши фотографии – мою и Фрэнка. Потом спела несколько старых песен. «Возвращаюсь, откуда пришел…»[11] – неожиданно приятным голосом запевает она. – Попробовала «Улыбайся, хоть сердце болит»[12], но расплакалась. Потом гимны – «Позволь шагать с Тобою рядом» и «Господь, всем моим горестям скоро конец». Это было именно то, что я чувствовала: сейчас мои страдания прекратятся. И я была счастлива тем, что скоро обрету неземной покой.

Когда торт был готов, я украсила его двойной порцией крема, потом съела весь, целиком, в один присест, молясь про себя: «Боже, прости меня, Боже, прости». Но в итоге меня тут же вырвало, так что в желудке ничего не осталось. А потом я опустилась на пол в ванной и… Я такой долгой отрыжки в жизни не слышала. Буквально эхом от стен отражалась.

Артур едва сдерживается, чтобы не захохотать в голос.

– Наверное, кто-то сочтет это забавным…

Заметила? Нет, она даже не смотрит, уставилась прямо перед собой в черноту ночи. На всякий случай Артур все же принимает максимально печальный вид.

– …но мне показалось, что это самый скорбный звук, который я только слышала. Как пение китов – я всегда думала, что оно больше похоже на похоронный плач. Вот и я издала такой же.

Теперь Артуру действительно не по себе.

– Ох, Люсиль, тебе надо было позвонить мне.

Та горько смеется.

– Чего ради? Выставить себя дурой?

– Нет. Я бы позвал тебя, вместо того чтобы накладывать на себя руки, выйти прогуляться, посмотреть на цветы…

Она кивает и принимается неторопливо покачиваться. Оба долго молчат, кресла-качалки говорят за них.

– Как же унизительно чувствовать себя бесполезной! – восклицает вдруг Люсиль.

– Это не про тебя! – возражает Артур.

– Еще как про меня!

– Тебе просто сейчас тяжело.

– Да, но я и помимо этого ни на что не гожусь. Я ничего не делаю. До меня некоторое время назад начало доходить, что все постепенно разваливается, однако тогда я еще кое-как справлялась. Ходила в церковь, читала книги, газеты, занималась садом. Но потом, когда в мою жизнь вошел Фрэнк… будто зажглись огни на рождественской елке! А теперь они погасли. И все потухло. Я ведь на самом деле не хочу больше жить, Артур. Что у меня осталось? Ничего. Мы с тобой просто пара бесполезных стариков.

Артур негодующе выпрямляется в кресле.

– Ничего подобного!

– А какая от тебя польза? Ты только и делаешь, что каждый божий день ходишь к жене на кладбище! И все!