Недоброе предчувствие встревожило девочку. Она перегнулась через подоконник и стала вглядываться в окна квартиры Шантелье. За плотно закрытыми шторами быстро двигались тени. Вот одна из них на мгновение задержалась, и Мадлен увидела очертания мужчины в шляпе.

Грабители?!. Мадлен точно ветром сдуло с подоконника. Даже не накинув плаща, она опрометью бросилась вниз по лестнице. Первой ее мыслью было скорее найти полицейского!.. Ах, если бы ей вдруг встретился отец! Он-то уж быстро бы сообразил, что делать!

Она подбежала к окну Ива. Старик действительно читал газету.

— Дядя Ив! У Шантелье — воры! — тихо проговорила она. — Я сама видела!.. Они вошли в подъезд! А теперь они в квартире!.. Только один остался сторожить в подъезде, вон там!.. Что делать, дядя Ив? Что делать?!.

Ив отложил газету. Его морщинистое лицо помрачнело.

— Не думаю, Мадлен, что это воры, — шепотом ответил он. — Что-то никогда не слышал, чтобы у Шантелье были бриллианты! Я видел этих троих… Может быть, они из полиции?

— Почему же они пришли, когда никого нет дома?!.

— Так им, наверно, удобнее!

— Что же делать, дядя Ив?!.

— Не знаю!.. — вздохнул старик. — Мы с тобой не сможем им помешать!..

Мадлен вглядывалась в человека, который молча курил у подъезда, глубоко засунув руки в карманы светлого плаща. Нет, он не похож на бандита, которого оставили, чтобы он подал сигнал в случае опасности. Он не трусил, не пугался каждого шороха и не смотрел по сторонам…

И вдруг, не давая себе отчета в том, что делает, охваченная порывом злого отчаяния, Мадлен кинулась на середину двора и крикнула громко, во весь голос:

— В квартире Шантелье воры!.. В квартире Шантелье воры!..

Человек, стоявший у подъезда, бросился к ней. Его шершавая, нотная ладонь закрыла ей рот.

Но уже захлопали окна. Десятки встревоженных лиц выглянули во двор. Мадлен отчаянно боролась с цепко держащими ее руками.

Но кто-то уже безнал к ней на помощь.

— Не смей ее мучить, негодяй!.. — она услышала чей-то злой голос.

Еще мгновение, и человек в плаще отлетел в сторону. Мадлен прижалась к окну Ива.

Между нею и человеком в плаще стоял высокий, в разорванной рубашке муж Марии — Шарль.

— Политическая полиция! — резко бросил Шарлю тот, в плаще, держась за ушибленное плечо. — Сейчас же убирайтесь!..