Жак заплакал.

— Что я вам сделал? Отпустите меня!.. — кричал он.

Но человек ушел, ничего ему не ответив и заперев за собой все три двери.

Вначале Жаку было ужасно жутко. Он забился в угол и рыдал так долго, что у него опухли глаза.

В отчаянии он хотел разбить окно и выброситься вниз. Но увидел, что в стекла впаяна мелкая стальная сетка.

Три раза в день какая-то женщина приносила еду, молча ставила ее на стол и уходила. На другое утро она принесла ему книжки.

Никто Жаком не интересовался, и никто, кроме женщины, не приходил.

Он был один-одинешенек. И, если бы не книги, наверно, умер от тоски.

Сегодня рано утром Жака разбудил незнакомый ему человек и приказал быстро одеться.

Жаку снова завязали глаза, спустили вниз на лифте, усадили в машину и опять долго возили по городу.

Жак очень волновался, а сидевший рядом человек успокаивал его и говорил, что Жак скоро будет дома.

Наконец машина резко затормозила. Человек распахнул дверцу:

— Быстро выходи!.. — приказал он.

Жак выпрыгнул на тротуар, он был оглушен неожиданной свободой. Пока он пришел в себя и понял, где находится, машина исчезла в общем потоке…

К вечеру позвонил Морис Шантелье. Он уже знал, что Жак дома, был очень взволнован, и голос его дрожал.

Когда шумная ватага газетчиков наконец покинула квартиру Шантелье, Мадлен принесла Жаку письмо из Одессы.

— Вот это здорово! — обрадовался Жак. — А я сидел там и много думал о том, ответят они нам или нет.

— Давай напишем им скорей ответ! — предложила Мадлен. Здесь, в привычной обстановке квартиры Шантелье, она уже больше не робела и не стеснялась Жака. Все постепенно входило в свою колею. Но что-то переменилось в самом Жаке. Он как-то сразу повзрослел, стал задумчивым и сосредоточенным.

Когда он узнал о том, почему его похитили и что ему грозило, он долго молчал, а потом сказал:

— Когда я вырасту, буду таким, как отец!..