— Ты же не хотел в оба места сразу? — сразу вспомнила Аня.
— Вчера не хотел, сегодня обстоятельства изменились и захотел — в чем проблема-то?
— Ну это же твоя любимая фраза про пацана, который сказал…
— А, в этом смысле… понимаешь, Анюта, иногда надо подходить к вещам гибко и творчески… вот был такой товарищ Иисус Христос, так он однажды очень верно заметил, что «не человек для субботы, а суббота для человека»… я понятно объясняю?
— Да понятно все, едем на Марата. По дороге расскажешь, кто это такой.
— А кто такой Черниговский, значит тебя не интересует?
Рассказал про Жана-Поля, чо… Анюту более всего заинтересовало, что же за подругу он звал перед смертью… я сказал, что вероятнее всего Симону, его последнюю в жизни любовь, но она не успела… а надо было успевать, ответила Аня… да все равно он не жилец был с такой-то болезнью, а тут хоть знаменем стал, опять же картин духоподъемных сколько нарисовали… ну все равно жаль парня, — закончила обсуждение Аня.
А вот и набережная Марата, улица она вообще-то, но идет вдоль реки, поэтому ее почему-то упорно набережной зовут. Судя по крестику на карте нам надо было ехать почти до самого упора — туда, где улица эта переходит в заросший бурьяном берег Оки и где кроме бомжей никто не обитает. Машина до места доехать не сумела, потому что дорога кончилась, оставил ее в зарослях полыни, дальше пошли ногами. Ну там совсем недалеко было… а вот кажется и оно, то самое место с крестиком.
— Анюта, ты вроде в картах лучше меня понимаешь, давай-ка привязку к местности сделай.
Она прищурилась и ткнула пальцем в полуразваленный бревенчатый дом, крыша у него совсем внутрь провалилась:
— Здесь!
— Ну хорошо, допустим… а насчет этого места никаких карандашных пометок на карте не было случайно? — поинтересовался я.
— Увы, Сергуня, не было там ничего больше.
— Ну тогда пойдем простым логическим ходом, правильно? Где можно спрятать клад в деревянном доме? В стенах вряд ли, выпиливать тайник замудохаешься… на чердаке тоже, ненадежно… остается подвал, ну и плюс всякие там погреба-сараи. Сараев тут не видно, значит займемся подвалом, в него кажется даже вход вон там есть, и он даже мусором не до конца завален. Повторим простукивание на бис, да?
Анюта согласилась, и мы дружно полезли в подвал… жаль, фонарик не догадался с собой взять, ну да пока не очень темно. Доски пола в отличие от чердачных прогнили не так сильно, поэтому вниз не провалились, но я все же предупредил Анюту, чтоб вела себя предельно осторожно. Змей, скорпионов и прочих кусающихся тварей у нас, слава тебе господи, нет… ну почти нет, гадюки с ужами таки имеются, но разве ж это змеи, так что бОльшая часть индиано-джонсовых проблем у нас отвалилась, даже не начавшись. Собачки бродячие были, да, но на нас они бросаться не стали, полаяли только для порядка, вот и все наши проблемы с фауной.
Подвал был квадратным, по размеру дома, 6х6 по-моему, сделан был весьма основательно, в прошлом веке на совесть строили, толщиной в 3 кирпича длинным ребром… то есть 80 см примерно. По площади простукивания это был конечно не машинный зал мелькомбината, в разы меньше, так что глухой ответ на мои простукивания я услышал буквально через пяток минут.
— Анюта, иди сюда, вроде здесь что-то должно быть, — сказал я, доставая из сумки родной уже ломик типа фомка.
Кирпичи очень быстро подались, то ли дореволюционные строители здесь схалтурили, то ли вода и время свое дело сделали, но довольно большой кусок стены обвалился внутрь после десятка ударов и обнажил нишу, гораздо больше, чем на мельнице, она оказалась. Когда пыль осела, мы с Анютой увидели сундучок, примерно такой, как дядьфедин, весь запыленный и грязный. И подозрительно легкий на вес.
— Ну что, здесь открывать будем или может с собой возьмем от греха? — спросил я.
— Берем с собой и валим, — рассудительно сказала практичная Анюта. — Дай я тебя отряхну что ли, а то всю машину испачкаешь.