Правда, реши кто спросить Аверил, кем же тогда Герард стал для неё, и она, пожалуй, не нашлась бы с ответом. Уже не чужой. Но и своим ещё не назовёшь, разницу в положении не сотрёшь, пусть бы они оба рождены бастардами, не знавшими своих отцов.

Стевия выскочила на террасу — темноволосый вихрь в форменном чёрном платье, чепец сбился набок, глаза горят огнём праведного возмущения, — остановилась перед Торнстоном. Бросила быстрый взгляд на Аверил — скажет ли госпожа что или промолчит? — и, реакции не дождавшись, вызывающим жестом скрестила руки на груди.

— Я ещё не закончила, — произнесла Стевия тоном, за который, сколь подозревала Аверил, девушку немедля выставили бы из любого приличного дома.

Не должно простой служанке так с хозяевами разговаривать.

— А я закончил, — парировал Торнстон, демонстративно не глядя на Стевию. — И позволь напомнить, что я плачу тебе жалование. Равно как и твоей дражайшей тётушке Анне. Ваш город невелик… думаешь, ей в её почтенном возрасте легко будет найти новую работу? Или тебе? Без хороших рекомендаций тебя в большой дом разве что посудомойкой возьмут, но никак не горничной. Тем более, — Торнстон хмыкнул нарочито презрительно, — такую языкатую.

— Да как ты… вы смеете? — тонкие черты прелестного юного личика исказила гримаса гнева, Стевия всплеснула руками. — Вы мне угрожаете?!

Аверил понимала, что надо вмешаться. Надо осадить Стевию, напомнить о её месте и о том, что Торнстон прав и ей действительно следует проявить благодарность, терпение и смирение. Да только не могла Аверил найти в себе силы, чтобы отдавать прислуге приказы, а не просить, прикрикивать в случае нужды, а не сносить всё молча. Матушка Боро не потерпела бы подобных выходок от своих девочек, уж она-то умела сказать да глянуть на строптивицу так, что та мгновенно умолкала и впредь не спорила.

— Сдаётся мне, ты забываешься, — добавил Торнстон холодно.

— Сдаётся мне, это вы забываетесь, — пальцы Стевии сжались в кулаки, и Аверил заметила вдруг, как потянулись из-под них тонкие серебряные нити, делавшие кожу полупрозрачной, будто тающей в неверном свете луны.

Сияние?

Стевия такая же, как она, Аверил, одарённая лунной богиней?

— Я взрослая свободная подданная афаллийской короны, и я имею право читать что захочу, думать что захочу и говорить что захочу, если это не противоречит законам нашего королевства и разумным нормам морали, — голос звенел от обиды, а сияние всё сильнее охватывало стиснутые, дрожащие кулачки. — Зато вы, господин, не имеете никакого права смеяться надо мною лишь потому, что я…

Сердце ёкнуло неожиданно, отвлекая от Стевии и нахмурившегося было Торнстона, запах, тот самый запах нахлынул волной, накрыл с головой, смешивая радость и страх, слёзы и ожидание весеннего пробуждения, и Аверил, отложив письмо, встала и бросилась прочь с террасы. Пересекла гостиную и, подобно Стевии, вихрем вылетела в холл, ровно в тот момент, когда Герард, переступив порог и поставив на пол сумку, закрывал за собой дверь. Подумалось внезапно, что странно, как это Аверил оказалась тут прежде Торнстона, наверняка уже услышавшего собрата, но мысль исчезла за порывом не менее удивительным — едва Герард повернулся, как Аверил кинулась ему на шею, словно добрая жена мужа, вернувшегося с войны живым, встречающая.

Обняла так крепко, как только смогла, и впрямь чувствуя бегущие по щекам слёзы. Вокруг талии обвились мужские руки, глубокий вздох прошелестел возле уха.

— Аверил… ты не представляешь, как я по тебе скучал… по тебе, по твоей улыбке, по твоему запаху…

Аверил отстранилась, внимательно оглядела Герарда, понять пытаясь, изменился ли он с прошлой их встречи? Вроде выглядит так же, разве что небрит да голубые глаза совсем шальными кажутся, будто пьяными. И у самой Аверил голова кружится, внутри тепло разливается, и запах сильнее становится.

— Ты… — Герард тоже осмотрел Аверил, отмечая и новое дорогое платье, по последним модным фасонам сшитое, и совсем уже отросшие волосы, мягкой волной уложенные, и румянец на щеках. Стевия говорила, что Аверил очень красивая, на леди похожа и что к лицу ей и длинные волосы, и роскошные наряды, и украшения, на которые Торнстон не скупился. — Ты изменилась.

— Разве? — не так уж и много времени прошло, люди за столь короткий срок не меняются.

— Изменилась, — Герард вновь притянул к себе Аверил, коснулся губ лёгким, едва ощутимым поцелуем. И тепло вдруг обратилось жаром, обернулось неясным томлением. — Расцвела и…

— Ты не предупредил, что будешь так скоро, — раздался позади голос Торнстона, и Герард отстранился от Аверил, однако руки с талии не убрал. Аверил же обернулась к собрату и следующей за ним Стевией, во все глаза рассматривающей прежде не виденного члена братства. — Я тебя вообще раньше, чем недели через две, не ждал.