Очередной раз живот болезненно сжался, лишая ее дыхания, и она почувствовала, как ребенок легко выскальзывает из нее. Ужасная боль прошла, хотя усталость и нехватка воздуха лишили ее сил.

Она закрыла глаза, залитые потом, слушая душераздирающий плач новорожденного.

Один призрак поднял его вверх, показывая главному. Ребенок был сморщенный, мокрый и синий от натуги, но здоровый.

И выглядел точно как человеческий ребенок. Большой, красивый, плачущий человеческий ребенок.

Черные пятна начали появляться перед ее глазами, и она почувствовала, что теряет сознание. Она уже ощущала свое тело, но все равно не могла пошевелиться. Все вокруг склеилось от неприятной влаги. Она приподнялась, посмотрев вниз, поняла, что это ее кровь.

Она застонала, откидываясь головой на подушку.

«Не волнуйся, зеленоглазая, – демон склонился над ней, убирая с лица мокрые локоны. – Сегодня ты не умрешь. Хорошо справилась».

Он выпрямился и завернул плачущего ребенка в подол своего полуреального плаща.

– Нет… – попыталась крикнуть она, видя, что они собираются уходить. – Отдайте его мне!..

Она снова упала на кровать, в сознании ее удерживала лишь сила воли.

Демон снисходительно улыбнулся и повернулся к ней спиной.

– Нет! – застонала она отчаянно.

– Тш-ш-ш…

Она почувствовала, как кто-то схватил ее ладонь. Она заморгала, когда смогла рассмотреть фигуру Люса.

– Все хорошо, – бормотал он, пытаясь скрыть страх. – Лежи спокойно. Тебе что-то приснилось.

Она обвела избу взглядом, не понимая, что случилось. Она же видела, как ее муж лежал в луже крови. Это был сон?

У изножья постели Венда вытирала руки тряпкой с очень хмурым лицом, перешептываясь с бабкой Марозовой. Потом она развела ей ноги так, как перед этим делал демон. Глядя на бледное лицо хранительницы, Атра поняла, что все плохо.

– Все в порядке, Атра, – Венда подняла на нее глаза, почувствовав ее взгляд. – Прекрасно справилась, но еще будет болеть. Выдержишь.

Это был не вопрос, но девушка кивнула.

Прежде чем упала ее голова, она заметила серьезный взгляд, который знахарка послала Люсу. Это не предвещало девушке долгой и счастливой жизни.