– Прошу, поешь, – Люс подал жене миску каши и кружку приятно пахнущего напитка.

– Что это?

– А я знаю? Венда дала. В каше есть шалфей, а тут, – он понюхал, – похоже, тоже. Какая-то смесь, но из чего?

– О боги! – Атра закатила глаза. – Крестьяне…

Она заела кашу хлебом, хотя не была голодной. Живот болел при каждом движении, а груди к тому же налились молоком, которое некому было пить. Физическая боль усиливала чувства жалости и злости, которые она не могла утолить.

Люс вел себя как образцовый муж, заботясь о жене. Атра знала, что должна это ценить. В конце концов, он мог побить ее камнями, а не готовить ей еду и прыгать, как вокруг героини.

– Мне нужно к поросенку сходить, но я скоро вернусь, – сказал он, накидывая кожух, а заметив ее задумчивый взгляд, заколебался и добавил: – Все будет хорошо, Атра.

Она странно смотрела на него, словно не понимала, про что он говорит.

– Все будет хорошо, – повторил он. – Пройдет время, и забудешь. И даже… если ты захочешь, может, когда-нибудь дождемся своего…

Она наморщила брови и перестала жевать кашу.

– О чем ты говоришь? – спросила она, едва сдерживая гнев. – Какое «забудешь»? Речь не о разбитой коленке, дурак, это ребенок. Мой ребенок! Я должна забыть про человечка, которого с весны носила под сердцем? – она покачала головой, чувствуя, как слезы жгут глаза. – Я не позволю забыть, Люс. Даже не намерена забывать.

Она посмотрела на него и уже спокойно допила напиток. Люс ждал, одетый в кожух, чувствуя, что она не закончила.

В который раз он задался вопросом, а не сошла ли его жена с ума.

Он действительно переживал.

Потому даже дернулся, когда она сказала:

– Заберем его у демонов, – Атра кивнула головой собственным мыслям. – Да. Поможешь мне, Люс. Мы должны забрать моего ребенка.