Вместо этого спросила, читал ли он «Африканца» – другую книгу Леклезио.
– Да, я ее прочитал. И она мне не понравилась.
– Вот как! Это меня успокаивает: у нас не совсем одинаковые вкусы. Я хотела бы уметь писать книги только ради того, чтобы иметь возможность рассказать всему миру, как восхищаюсь своим отцом[11].
Бастьен ничего не ответил. И у меня возникло странное ощущение, что мои слова были бестактными.
Через несколько дней «Пустыня» была мне возвращена с пометкой: «Адресат не проживает по указанному адресу».
Это меня озадачило.
Я проверила по распечатке, не ошиблась ли я адресом. Но он был тем же, что и у остальных восьми отправленных книг.
Снова увидев заголовки, я поняла, что все книги, выбранные Бастьеном, – великолепные повествования. Его нежная грусть не сочеталась с этим набором рассказов, сознательно написанных в духе позитива и открытости миру.
У меня не было никакой возможности его предупредить: я не имела никаких координат для связи с ним.
Нужно было ждать две недели…
Я гнала из своего сознания странную мысль: если Бастьен больше не сможет посылать книги, он перестанет приходить в мой магазин.
Бастьен возник в моей жизни в первые осенние дни, и я думала, что он уйдет из нее в первые дни лета.
Некоторые люди ждут лета так, словно оно единственное время года, когда можно жить.
Они нагружают лето всеми надеждами на новые встречи с родными, на праздники с друзьями, на дни, которые станут длиннее, на отпуска во всех концах Франции или мира, и лето приобретает вкус концентрированного сока, в котором слишком много витаминов.
Весь год люди листают путеводители, и на семейных советах много места уделяется обсуждению вопросов: что мы будем делать этим летом? куда поедем? с кем?
Наступает время, которого так горячо ждали, и они или она старается втиснуть в летнюю программу все: обязательную поездку к родителям, встречу с сестрой в Бретани (хотя знает, что через три дня уже не сможет терпеть ее мужа), хочет побывать и на свадьбе своих родственника и родственницы в области Дром, и на пятнадцатом дне рождения лучшей подруги, которая живет в Стране Басков. Лето становится похоже на машину, которая едет по Южной трассе и нагружена спасательными кругами, самокатами, прогулочной обувью, а также нарядами для танцев на свадьбе родственников.
Мы с Натаном тоже ездили в этой битком набитой машине по Южной трассе.
Лето всегда казалось нам слишком коротким: только началось, как уже кончилось.
Иногда от лета оставался горький привкус. Для этого было достаточно, чтобы прогноз погоды был плохим, деверь особенно неприятным или часть дома, снятого в Дроме, занимал автосервис.
С тех пор, как покинули Париж, мы, конечно, любим лето, потому что оно дает нам случай принять у себя всех, кто к нам приезжает, и позволяет пожить в радостной атмосфере отпуска даже в то время, когда у нас его еще нет. Но мы ровно настолько же любим и три остальных времени года.