Я помолчал, тщательно подбирая слова.

– Это значит, что мой снаружист встречается с ее снаружисткой, – медленно проговорил я. – Они обсудят ситуацию и найдут подходящее решение. Не сомневайся, что…

– Что? Что ты сказал? – перебил меня мальчик.

– Они обсудят ситуацию…

– Нет, до этого!

Я пожал плечами с выражением бесконечного терпения.

– Мой снаружист встречается с ее снаружисткой…

– Довольно! – вдруг выкрикнул он. – Хватит! Я тебе не верю.

– Но почему? – оторопел я. – Что в этом такого необычного?

– Ты обманываешь меня, я знаю это точно, – твердо проговорил Постум. – И даже знаю почему. Ты ведь сам сказал: это твой последний шанс. Ради него ты пойдешь на все, даже на обман. Разве не так?

Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.

– Так. Я и в самом деле готов на все, чтобы… чтобы сохранить тебя, – сказал я наконец. – И не стыжусь этого. Я люблю тебя, сын, а в любви нет ничего стыдного. Наверно, я и в самом деле соврал бы, если бы это могло помочь. Даже не наверно, а точно. Но сейчас я не вру, слышишь? Это чистая правда.

Он молчал, глядя вниз. Он не верил мне ни на йоту.

– Ладно, – вздохнул я. – Не веришь – не надо.

Но я ведь не собираюсь просить у тебя чего-то из ряда вон выходящего. Обещай мне подождать еще неделю. Всего семь дней – разве это много? Если она и тогда не вернется, то поступай, как хочешь. Пожалуйста.

Он продолжал молчать.

– Постум?

Мальчик кивнул, все так же молча, не поднимая глаз. «Хоть так, – подумал я с горьким облегчением. – Еще неделя. Всего неделя». Постум ушел, а я еще долго не мог двинуться с места.

Моя снаружистка сидела рядом, сопя в две дырочки, чертова лузерша. Неплохо было бы сейчас наорать на Нее, как раньше… Но я сдерживался: за последние несколько суток в Ней явно произошли какие-то непонятные перемены, и эти перемены мешали нашему прежнему режиму общения. Она все чаще огрызалась в ответ, отказывалась от привычной роли кругом виноватой жертвы; честно говоря, это слегка пугало меня… или даже не слегка. Наконец я дал волю своему раздражению.

– Ну что? Что ты сопишь? Скажи уже что-нибудь. Или теперь ты будешь молчать и со мной?